Сальватор
Шрифт:
Сальватор улыбнулся и пошел открывать дверь.
На пороге стоял бледный, печальный и серьезный Доминик.
Сальватор радостно воскликнул:
– Добро пожаловать в мое убогое жилище! Я только что думал о вас и собирался уже пойти к вам домой.
– Спасибо! – сказал священник. – Но сами видите, я решил не утомлять вас и пришел сам.
Фрагола, видевшая этого красивого монаха всего лишь один раз, у кровати Кармелиты, встала.
Доминик уже открыл было рот, чтобы заговорить, но Сальватор молитвенно сложил руки, давая священнику понять, чтобы тот прежде выслушал его.
Монах закрыл рот и стал ждать.
– Фрагола, – произнес Сальватор, – подойди сюда, любимое дитя.
Девушка приблизилась и взяла любимого под руку.
– Фрагола, – продолжал Сальватор, – если ты веришь в то, что семь лет моей жизни принесли какую-то пользу людям, если веришь в то, что я совершил что-то доброе на этой земле, преклони колени перед этим мучеником, поцелуй край его платья и поблагодари его. Ведь это только его заслуга, что я не превратился в труп семь лет тому назад!
– О, отец мой! – воскликнула Фрагола, падая на колени.
Доминик протянул ей руку:
– Встаньте, дитя мое, – сказал он, – и возблагодарите Бога, а не меня: только Господь дает и забирает жизнь.
– Так значит, – произнесла Фрагола, – это аббат Доминик проводил службу в Сен-Рош в тот день, когда ты хотел покончить с собой?
– В кармане у меня лежал заряженный пистолет, решение было принято. Еще час – и меня бы уже не было на этом свете. Слова этого человека удержали меня на самом краю пропасти: я остался в живых.
– И вы благодарите Бога за то, что вы живы?
– О, да. Всем сердцем! – сказал Сальватор, глядя на Фраголу. – Вот почему я и сказал вам: «Отец мой, чего бы вы ни пожелали, пусть даже невозможного, в любой час дня и ночи перед тем, как постучаться в какую-нибудь дверь, придите и постучитесь ко мне в дом!»
– И вот теперь я пришел!
– Что я могу сделать для вас? Приказывайте!
– Верите ли вы в невиновность моего отца?
– Да, клянусь душой. Я в ней уверен. И может быть, смогу помочь вам найти доказательство его невиновности.
– Оно у меня уже есть! – произнес на это монах.
– Вы надеетесь спасти его?
– Уверен, что спасу!
– Нужна ли вам в этом моя рука и моя голова?
– Никто, кроме меня самого, не сможет помочь мне сделать то, что я должен сделать.
– Так о чем же вы в таком случае меня просите?
– Об одной вещи, которая кажется мне невозможной, даже для вас. Но поскольку вы сказали мне прийти к вам с любой просьбой, я полагал, что не прийти к вам было бы нарушением долга.
– Скажите, что нужно сделать.
– Мне нужно сегодня, в крайнем случае завтра добиться аудиенции у короля… Сами видите, я прошу невозможного… По крайней мере для вас.
Сальватор с улыбкой посмотрел на Фраголу.
– Голубка, – сказал он ей, – вылети из ковчега и без оливковой ветви не возвращайся!
Ничего на это не ответив, Фрагола вышла в соседнюю комнату, надела шляпку с вуалью, накинула на плечи накидку из английской ткани, вернулась в комнату, подставила Сальватору лоб для поцелуя и вышла из дома.
– Присядьте, отец мой, – сказал молодой человек. – Через час мы узнаем, получите ли вы аудиенцию сегодня или завтра.
Священник сел. В его взоре читалось удивление, граничившее с изумлением.
– Но кто же вы такой, – спросил он у Сальватора, – если под такой скромной внешностью вы имеете такую огромную власть?
– Отец мой, – ответил Сальватор, – я такой же, как вы: я один должен пройти по избранному мною пути. Но если я кому-то и соберусь рассказать о моей жизни, то только вам.
Глава XXV
Союз четырех
Мастерская, или скорее оранжерея Регины в тот самый час, когда аббат Доминик пришел домой к Сальватору, то есть около десяти часов утра, представляла собой очаровательную картину, являвшую сидящих на одной софе трех молодых женщин и лежавшего у их ног ребенка.
Читатель уже узнал этих трех женщин: это были графиня Рапт, госпожа де Моранд и Кармелита. Ребенком была малышка Абей.
Обеспокоенная тем, что случилось прошлой ночью с Кармелитой, Регина встала очень рано и послала Нанон к подруге, поручив ей привезти ее в карете в том случае, если Кармелита чувствует себя достаточно хорошо, чтобы провести утро в особняке Ламот-Удан.
Кармелита обладала огромной волей, придававшей ей силы. Она попросила Нанон дать ей время только на то, чтобы накинуть на плечи шаль. Потом она села с ней в карету и приехала к Регине.
Ей хотелось поблагодарить Регину за заботу, которую та проявила по отношению к ней. Этого требовала ее душа. Физическая усталость отошла на второй план.
Вот что произошло в это время.
Когда господин де Моранд – а это было в семь часов утра, – покинул спальню жены, госпожа де Моранд попыталась было заснуть. Но безуспешно: сон к ней не шел.
В восемь часов она встала с постели, приняла ванну и спросила у господина де Моранда разрешения отправиться узнать, как себя чувствует Кармелита.
Господин де Моранд, который, несмотря на то, что тоже не спал ночь, был уже за работой, вместо ответа позвонил и велел передать кучеру, чтобы тот запрягал и все утро был в распоряжении мадам.
В десять утра госпожа де Моранд села в карету и велела кучеру ехать на улицу Турнон.
Она прибыла туда, когда Кармелита уже уехала. Но ее горничная, к счастью, знала, куда отправилась хозяйка. Кучеру поэтому было велено езжать на бульвар Инвалидов к дому графини Рапт.