Сам без оружия
Шрифт:
– Несколько человек мы знаем, – сказал Воеводин. – Японские агенты под прикрытием. Двое держат прачечную, один посудную лавку. Еще один фотостудию. Ну, ты знаешь их привычки.
Щепкин знал. Все эти способы прикрытия японцы использовали еще до войны с Россией, применяют и сейчас.
– За городом у них есть здание. Оформлено как склад. Там трое или четверо рабочих – японцы и один китаец.
– За сотрудниками консульства особо не следим, – добавил Старшинов. – Так… приглядываем по случаю. Этим
Щепкин объяснил суть дела, не вдаваясь в подробности. Его рассказ заставил Воеводина и Старшинова помрачнеть.
– Не хотелось бы портить отношения с консульством… Как оно еще обернется, – вздохнул Старшинов.
– Что от нас надо? – спросил Воеводин.
Он меньше переживал из-за случившегося и был больше настроен на работу.
– Взять под негласный контроль все перемещения японцев. Контакты, маршруты, сделки. Особенно контакты! Есть подозрение, что с ними могут выйти на связь… посторонние.
– Есть кто-то на примете?
Щепкин поморщился, неохотно ответил:
– Есть. Но это не точно.
– Сделаем, – кивнул Воеводин. – Жандармерию я сам предупрежу, они помогут.
– Отлично! Связь со мной обычным способом. Если что-то экстренное – через моего заместителя Гоглидзе. Он вроде как директор группы, общается со всеми подряд.
– Фильм взаправду снимать будете? – усмехнулся Воеводин.
– Будем. Под съемки операцию и проведем.
– А блокада с моря и задержка пароходов?
– Только если провалим операцию. – Щепкин постучал по столу и спохватился: – Да, японцам ведь сообщили о трупе Касуми?
– Уже. Из консульства звонили, просили переправить тело во Владивосток.
– Какие-то вопросы задавали?
– Уточняли причины смерти, – ответил Старшинов. – Больше чем уверен, они проведут осмотр тела перед захоронением.
Щепкин переглянулся с Воеводиным. Это и так понятно. Наверняка и своего врача заставят вскрыть труп, чтобы проверить, отчего умер Касуми.
– Яд искать будут точно, – словно прочитал мысли капитана Воеводин.
– Время потеряют. Касуми вылетел и вагона на скорости и переломал себе кости. Да и голову, наверное, ему отшибло, – хмыкнул Щепкин.
Воеводин понимающе кивнул.
– Твоя работа? Ну да, ты же мастер дзюдо! Я помню, как ты нас раскидывал по залу. А что же живым не взял?
– Так он тоже не лыком шит, – с досадой ответил капитан. – Ладно, что уж теперь! Пора мне. Надеюсь, все пройдет как надо.
– Ни пуха! – напутствовал Воеводин.
– К черту!
Остаток дня вышел нервным. Неугомонный Зинштейн, собрав новую съемочную группу, планировал процесс съемок. Под свои нужды он оккупировал холл, поэтому на втором этаже гостиницы было шумно и многолюдно.
Дважды он напоминал Щепкину о разрешении на съемку и каждый раз недовольно сопел, когда слышал в ответ «скоро!». От его энергии уже начал стонать Гоглидзе. Мало того что режиссер вымотал душу требованиями и просьбами, так еще предложил сыграть роль князя Урусова.
– Бедный Витольд лечится, – говорил Зинштейн. – Я прошу вас! Уж, пожалуйста, не откажите, Георгий Дмитриевич! У вас такой типаж! Такая стать! Это не так сложно!
– Но я не…
Зинштейн прерывал слабые попытки ротмистра отказаться и с большим напором продолжал:
– Я переписал роль, она стала не такой большой! Всего-то пять сцен! Умоляю, не погубите! Местные актеры театра не потянут! Это ведь не на сцене, тут чувства надо экспрессией передавать, а не текстом!
Так князь Гоглидзе получил роль князя Урусова!
Диана была рядом с режиссером и актерами, она уже стала там своей. И вместе с Зинштейном, Гоглидзе, Бровниковым и новым оператором каталась по городу, выбирая места будущих съемок. Она-то и подсказала прекрасный вид на аллею. По чистой случайности неподалеку было японское консульство.
Гоглидзе рьяно поддержал и Зинштейн после небольшого размышления одобрил выбор. Здесь он хотел снять одну из самых динамичных и особенно громких сцен фильма.
Белкин пропал напрочь, уехал в крепость за набором специальных инструментов и взрывчатых средств. Воеводин организовал ему свободный доступ и обещал снабдить чем угодно, вплоть до гаубиц.
Предоставленный сам себе Щепкин все пытался сложить в уме головоломку. Он никак не мог понять, как Смардаш оказался в съемочной группе и кто стоит за ним. В случайное совпадение он не верил. Но сколько ни думал – ничего не выходило. Мистер неизвестный работал тонко, следов не оставлял.
Капитан закрывал глаза и видел тот темный силуэт в тамбуре, который так внезапно исчез. Кто это мог быть?
Вечером пришло сообщение от Старшинова. С территории консульства Японии выехали два крытых экипажа и направились в сторону порта.
Звонил, видимо, старший филерской команды, он же добавил, что если экипажи выедут за город, вести наблюдение там крайне сложно.
Щепкин потребовал сообщить приметы экипажей, а получив их, поспешил на улицу. У дверей гостиницы его ждала пролетка, а в гараже – автомобиль. Сейчас Щепкин выбрал пролетку.
Он и сам толком не мог сказать, почему выскочил из номера с такой поспешностью. Сам факт выезда экипажей из консульства ничем примечательным не был. Да и утром бы доложили, куда и для чего выезжали японцы. Но какое-то подспудное чувство тревоги заставило покинуть гостиницу и теперь гнало вперед.