Сам дурак! или Приключения дракоши
Шрифт:
– Да какая разница! Толкни его. Может, отзовется!
– Если я его еще и толкну, то ему даже маг не поможет! Да слезьте же с хвоста!
– Ну хоть позови его…
– Сам зови, у меня крыло в рот запихивается, тьфу…
– Эй! Эй, ты там живой? – интересуются свидетели и помощники. – Эй!
Но в ответ только каменное молчание.
– В обмороке, что ли? Ребята, посмотрите, кого нет? – наконец осенило одну шуструю золотисто-зелененькую (на меня похожа, кстати).
Дракон в обмороке? Это как же надо было придавить? Мы нервно пересчитываем головы и хвосты, и нас получается даже больше, чем надо. Раза в два причем. Ну прям
А? Я что делаю? Ничего… Почему у меня весь хвост в пыли и крылья заняты? Да так просто. Отстаньте вы с вашими вопросами, тут помочь надо! Ну мне можно, я же не невеста…
– А где Террэ? Ребята, Террэ нет!
Песчаные ахнули:
– Террэ! – И дружно потащили в стороны двух последних пострадавших, чуть не вывихнув им крылья. Пострадавшие им старательно помогали – ногами, крылышками, что-то скрипнуло… и наконец мы увидели что-то серенькое, расплющенное… Ой, мамочка… Что это? Такое маленькое? Драконыш?..
Пару секунд все в ступоре рассматривали лепешку, которая, кажется, недавно была драконышем.
– Это Террэ? – шепотом спрашивает рядом дрожащий голосок.
– Тут я, чего кричите? – просовывается в круг чья-то голова. – Вы что, решили познакомиться с Южными пораньше? А зачем я тогда охлаждал ку…
– Стоп! Не тараторь… Ты лучше скажи, это кто?
Все молча посмотрели на серую «лепешку». А правда, что это? Что-то это на дракона не очень похоже… Больше на коврик из… ну я не знаю… из перьев, что ли?
– Моя курица! – вдруг завопил голос, от которого сразу зачесалось в ушах. – Это же моя призовая крупнокурица!
– Что тут происходит? – Беригей и Дебрэ уже проводили сиреневого вдовца и вернулись, как раз застукав лепешку из перьев, притихшую стайку дракош и вопль раненого мамонта про крупнокуриц…
Да-а. Знакомство с Песчаными начиналось просто супер.
Но дальше день покатился нормально. Так, по крайней мере, сказал Беригей. Когда расстроенную птицелюбку утешили (явившийся откуда-то маг попросил не расстраиваться – он, мол, в рекордные сроки приготовит из бедной птички чучело, причем ничуть не хуже настоящей). Парни остались сидеть у выставки и вроде как настраиваться… Им это точно надо было. Какие-то они были встрепанные.
Ну а мы, конечно, сидели в озере. Освежались, успокаивались и понемногу тоже «настраивались». Озеро тут было мелкое, полусоленое, но такое прозрачное, такое чистое, словно в небо окунаешься! Забываешь про все хлопоты и нервы, когда эта прохладная вода плещет в бока и переливается солнечными зайчиками.
И везде – дракоши. Плещутся, смеются, знакомятся, здороваются, метки читают. Кое-кто на песок выбрался, греется. Кто-то до сих пор весь на нервах – я своими глазами видела, как молоденькая лазурная драконша бродила у берега туда-сюда, не заметила, что вода кончилась, давай на себя песком плескать! Кто-то про парней говорил – мол, они только метки показывают, им свое «приданое» тащить на остров не надо. Кто-то тихонько запел грустную песню про половинки Пламени, которые все никак не могут слиться… Он красный, а она золотая, и оба хотят любви и семьи, а Пламя все не сливается. Может, потому, что он Островной, а она – Озерная? А может, «да» не от сердца идет? Может, секрет у кого-то, что он паре доверять не хочет, за чешуей таит? Кто знает…
Но Пламя не сливается…
И не быть им вместе, пока не поймут они, в чем дело.
Вот так. Пойми меня – звала песенка. Пойми.
Нерадостная песня, словом. Мы даже загрустили. Я про Рика вспомнила. Что ж нам не везет так, а? То одно, то другое. Хоть приснился бы…
Хорошо, одна бронзовенькая из Островных грустить дальше не захотела и запела про парня, который был очень уж рассеянный. Взяли его в охотники – он вместо медведа поймал номиха. Ох, и высказал тот горе-охотнику кучу ласковых слов! Взяли парня в рыбаки – так он сеть с рыбой на городскую площадь уронил, когда там танцы шли. Пригласили в красильщики – ткань пришлось магам даром отдавать, потому что та пахла, как яма для мусора, над которой заклинание повесить забыли.
И так все время: вместо паучков принес в родную пещеру кусачих прыгалок, вместо рыбки копченой зажевал пахучий воск для печатей, а вместо подарочного букета собрал для любимой девушки липучки… Это такие цветки, похожие на крупные ромашки, но в букет их не собирают. Нарваться можно. Они пока свежие – ничего, а как денек постоят – так только для клеесборщиков и годятся. Ветерок подует – все, цветочки взлетают вверх, как одуванчики, и клеятся к шкуре намертво. А вы можете себе представить дракона со шкурой в цветочек? В ромашечку? Ну да, ну да, это, конечно, прелесть. Только на меня не лепите, ладно?
Как раз на куплете, когда рассеянный парень полетел с этим «букетом» в пещеру к любимой, меня дернули за крыло.
– Что такое?
За спиной расстроенно топталась Иррита.
– Сандри, а ты на представлении со мной не постоишь рядышком?
Так. Не поняла, в чем фишка.
– Я при чем? В смысле постою, конечно, если надо, но твой этот… статуй… он ведь больше не удерет? Зачем тогда? И вообще. Сейчас мы, как я помню, парней смотрим, а не они нас.
– Ну… да.
– Так и что? – Мне очень хотелось дослушать песню: вроде там парень как раз дозрел вручать букет. Интересно, что ж он еще перепутал?
– Ну пожалуйста…
– Ладно.
Иррита повеселела и даже припев подтянула:
Ой, не думал, не гадал, я не собирался!Я такого не хотел, просто обознался!Все хором повторили и принялись за новый куплет:
Вот в пещеру я добралсяИ любимой показался.Промахнулся только малость…Все у папы оказалось!Ой, не думал, не гадал, я не собирался!Я такого не хотел, просто обознался!Я представила папу невесты в цветочек… и его взгляд. А что, ничего так…
В конце песни девушка таки соглашалась выйти за парня замуж, только сомнения выражала. Мол, если дети пойдут, придется на яйце надпись делать: «пап-я-твой-ребенок-гляди-с-камнем-не-перепутай». И ребенка подписывать придется. А то мало ли…
И стало как-то легче на душе. Рик-то никогда не перепутает, правда? Он не такой. Он еще и меня научит. Рик… только б не случилось с ним ничего, с заразой белобрысой. Волнуюсь же.