Сама себе хозяйка
Шрифт:
— А за подделку документов? — с невинным видом приподняла тонкие брови тетка. — А за сокрытие смерти мастера? А за работу без патента?
Тут уже захлопала глазами я. Сначала не поняла, а потом как поняла!
— Это вы о чем сейчас?
— О Прохоре Косом, Милочка. Вы ведь поэтому на Север так стремительно сбежали, что ваш мастер скончался. А вы двое его смерть скрыли.
Я сглотнула. Про Прохора я вообще ни разу не вспомнила. Ну умер и умер. Я его и видела-то лишь однажды, в момент погребения. Живым человеком он для меня не был, лишь кульком из мешковины.
— Не было ничего, — прохрипела я. — Прохор был пьяница, в лес ушел и сгинул. Или его какие разбойники порешили и тело прикопали в кустах каких-нибудь.
— Ага. Разбойницы.
— И какие у вас доказательства?
— Я могу показать, где тело.
— И что?
— И то, что у тела в карманах всякие бумаги, даже патент, в котором про учениц ничего нет.
— Откуда?
— А это уже другой вопрос, — тетушка плотоядно улыбнулась и заворковала ласково: — Ну мы же с тобой никогда врагами не были, верно, Мила? Мы ведь почти родня? Я тебе никогда зла не желала, а что в дом пробраться пыталась, так у вас все равно артефакты защитные мощные стояли…
— Почти родня, — согласилась я. — Поэтому думала, что вы мой жест оцените: я к вам с бумагами пошла, а не в полицию. А вы меня всякими Прохорами принялись попрекать…
— Действительно, что это я. Да сгнил тот Прохор давно, черви его сожрали… А расписки, стало быть, не сгнили…
— Не сгнили, — успокоила ее я. — Но сгореть могут запросто. Я вас не собиралась ни шантажировать, ни как-то унижать. Я посоветоваться пришла, вообще-то. Ну, и за ответами.
— Хорошо, если так, — тетушка, наконец, села прямо, кутаясь в халат. — Спрашивай.
— Правильно ли я понимаю, что мой отец торговал запрещенными артефактами, и половина города об этом знала?
— Торговал — это да. Половина — вряд ли. Ты цену на артефакты видела? Мало кто мог себе позволить подобную игрушку. Просто так, для развлечения, такие вещи не покупаются.
— А когда покупаются?
— Ты же умная девочка, сама как думаешь?
— Наследство, — назвала я очевидное. — Возможно, еще карьера.
— Да, все верно. И месть.
— Вы мстили? — ухватилась я за ее слова. Месть — это святое, если она мстила обидчику, то я без колебаний сожгу все ее расписки!
На лице тетки мелькнуло сомнение.
— Я могла бы тебе сейчас наврать всякого, — вздохнула она. — Но не стану. Если мы открываем карты, то я все расскажу честь по чести. Я устраняла главу водного департамента.
— Э-э-э… но глава департамента — ваш муж?
— Ну, он же не родился этим самым главой! Ратмир хороший, честный, умный, благородный. С одной стороны, я очень рада этому факту… А с другой, он бы вечность дожидался, пока прежний глава покинет должность! Я же считала, что Ратмир принесет Буйску куда больше пользы, чем взяточник и пьяница Шабрин!
— И вы убили Шабрина?
— Глупости! Я просто побывала у него в кабинете и оставила кое-какой подарок. Ну да, он стал пить еще и на работе, но это его природная склонность! Артефакты влияют на то, что уже имеется!
— А остальное?
— Да что там… С таким количеством алкоголя желудок у него уже был не в порядке. А сон… ну, тут уж я перестраховалась.
— И что случилось с Шабриным?
— Я надеялась, что его выгонят за пьянство… Ну, или он сам по состоянию здоровья уйдет на пенсию…
— Это ваши надежды. А что было на самом деле?
— Он умер, — мрачно сказала тетка. — У него открылась язва желудка. Целители не смогли спасти. Ну что смотришь? Да, я убийца. Легче стало?
— И кто об этом знает? — тихо спросила я. — Ратмир Феофанович догадывается?
— Нет. Он бы со мной развелся, если б узнал. Это был бы ужасный позор. Никто не знал, кроме меня и Ковальчика. Ты не представляешь, как я боялась, что полиция найдет расписки после смерти Матвея!
— Он вас шантажировал? Ну, Ковальчик.
— С чего бы? — вытаращила глаза тетка. — Мы были одной веревкой повязаны. Да и репутация, понимаешь ли. Если б слухи пошли, то к нему бы никто больше не обратился. Строгая конфиденциальность в таком деле — лучшая рекомендация.
— То есть это не вы его убили? — вздохнула я.
— Нет! Я так полагаю, он сам… свихнулся. Потому что невозможно работать с такими материями и остаться невредимым!
— Это истина или предположение?
— Предположение, — сдулась тетка. — Я ведь не маг… Ничего в вашей магии не смыслю.
Мы замолчали обе, не зная, что и сказать. Ломать тетке жизнь я точно не собиралась. Да и прошло уже пятнадцать лет. Кроме того, пьяницу Шабрина я знать не знала и никаких сожалений по поводу его смерти не испытывала.
— Я сожгу ваши расписки, — пообещала я. — Не мне вас судить.
— Спасибо.
— А что делать с остальными? Я боюсь их хранить в своем доме.
— Я не знаю, — сказала тетка. — Но если кому-то хотя бы придет в голову, что бумаги уцелели… и если кто-то вспомнит про кровный артефакт… я тебе не позавидую. Ты можешь жить в вечном страхе, как я. А можешь решить проблему одним ударом.
— Сдав бумаги полиции, — кивнула я. — Тогда никто не будет на меня охотиться, конечно же.
— Ты принимаешь решение сама, Милана. И сама строишь свою жизнь.
— Как и вы.
— Да уж. Мы с тобой похожи, Мила. Я всегда сама себе хозяйка была. Даже начинала, как и ты — в таверне, соблазнив постояльца. Только ты, конечно, более удачную карту вытянула, хотя и мне грех жаловаться.
Глава 35. Про ведьм и ослов
— Есения Карловна, и снова мне нужна ваша помощь, — подумав, сказала я. — Начальник полиции Буйска — умный человек?