Самая короткая ночь

Назаров Роальд Викторович

М а т в е е в. Имеешь право отказаться.

А л е к с е й (опять усмехнулся). Ты так нажимаешь, что я, чего доброго, еще начну козырять этим правом!

М а т в е е в. Козырять — лишнее. Нужно просто уметь пользоваться им разумно и тактично. Впрочем, точно так же, как и «железным» словом «надо».

А л е к с е й. Я пошутил.

М а т в е е в. Не сомневаюсь. Но я о другом. Почему это слово непременно «железное»? Для удобства пользования им?.. В нем все — долг, воля, честь, доверие! Оно требует мысли… А его изрядно упростили, назвав«железным».

Я опасаюсь, что при частом употреблении от него остается лишь одна железная интонация.

А л е к с е й. Никогда не задумывался над этим.

М а т в е е в. Прежде я тоже не задумывался… Но это так, размышления вслух…

А л е к с е й. Значит, всего двенадцать часов?

М а т в е е в. Да. Считая с этой минуты.

А л е к с е й. Я могу отсюда позвонить домой?

М а т в е е в. Да-да, пожалуйста.

А л е к с е й. Что я могу сказать жене?

М а т в е е в. Все… кроме правды.

А л е к с е й. Это — приказ?

М а т в е е в. К сожалению.

А л е к с е й. Хорошо. Я позвоню домой просто так.

М а т в е е в. У тебя впереди будет целых двенадцать часов.

А л е к с е й (улыбнулся). Сначала ты сказал «ровно двенадцать». Теперь говоришь «целых двенадцать». Ты становишься щедрее.

М а т в е е в. Я бы очень хотел стать щедрее, Алеша, поверь…

А л е к с е й. Я позвоню просто так.

М а т в е е в. Следовательно, ты все обдумал и принял решение?

А л е к с е й. Да, конечно.

М а т в е е в. И я могу доложить об этом?

А л е к с е й. Разумеется.

М а т в е е в. Хорошо. (Уходит.)

Алексей снимает телефонную трубку, набирает номер, долго ждет ответа.

А л е к с е й (в трубку). Алло! Доченька?.. А почему ты до сих пор не спишь?.. Так, так… Разве мама не пришла с работы?.. А наш Алешка?.. Так и не вернулся домой? И не звонил?.. Ничего, ничего, никуда он не денется, я его разыщу… Нет, дочка, сегодня постарайся уж, пожалуйста, заснуть без сказочки. Я тебе потом расскажу… Хорошо, хорошо, другую, не про волка, договорились… Что ты сказала? Стоишь босиком на полу? Тогда клади трубку и бегом в кровать! Слышишь? (Кладет трубку.)

Пока он говорил по телефону, вошла Л ю с я.

Л ю с я. Меня зачем-то вызвали. На полвосьмого…

Алексей обернулся на ее голос.

Алексей? Ты?!. Оказывается, это ты меня вызвал на полвосьмого? Смотри какая официальность!.. Ну, здравствуй, здравствуй, давненько не виделись… Может, все-таки предложишь мне сесть?

А л е к с е й. Садись.

Л ю с я. Даже машину прислал. (Села, осматривается.) Вот уж не представляла, где трудится мой Гришенька! Один лифт чего стоит — сердце так и екает!..

Ты зачем меня вызвал?

А л е к с е й. Я тебя не вызывал.

Л ю с я. Хочешь устроить мне моральную проработку, да? Ты ведь это дело страсть как любишь!.. Что за народ, ей-богу? Почему я должна отчитываться за свою жизнь?

А л е к с е й. Ты никому ничего не должна.

Л ю с я. Вот именно. Чем всякие морали читать, угостил бы лучше сигареткой!

А л е к с е й. Пожалуйста.

Л ю с я. Смотри какие шикарные! Живут же люди!.. А ты тоже хорош! Сына родного, Алешку, не пощадил. Из-за чего, спрашивается? Все учишь жить, да? Выгнал парня из дому, на улицу…

А л е к с е й. Откуда тебе известно?

Л ю с я. А что — разве не правда? Третий день парень дома не живет. Из-за чего?

А л е к с е й. Это никого не касается.

Л ю с я. Ага, у тебя, значит, могут быть дела, которые никого не касаются, а у меня уж и не могут? Ну и равноправие!.. Так вот, Алешенька, я тоже имею право жить как хочу. И это тоже никого не касается… Дай-ка лучше огоньку!

Алексей поднес ей зажженную спичку, Люся прикурила сигарету.

Вам-то, конечно, хорошо! То на месяц в командировку, то на полгода…

А л е к с е й. Замолчи!!

Л ю с я. Нет уж!..

А л е к с е й. Возьми и прочитай вот это!

Л ю с я. Ничего я не буду читать! Как в детском саду, ей-богу! Еще в угол поставьте!.. Никого не касается, как мы с Гришей живем! Это наше личное дело!

А л е к с е й. Я сказал — прочти вот это!

Л ю с я. Зачем вы хотите влезть мне в душу? Мало ли какие у нас с ним отношения? Вам-то что? Занимайтесь своими делами, а я уж как-нибудь сама разберусь в своих!.. (По мере того, как читает, она говорит это все тише и тише.) Это как же понимать, а?

А л е к с е й. Слушай, Люся… Я сам узнал только что…

Л ю с я. Нет, как же это понимать, а?

А л е к с е й. Не знаю, что говорят в таких случаях… что вообще надо говорить…

Л ю с я (тихо). А может, вы меня на мушку хотите взять? Просто проверить хотите, какая я?..

А л е к с е й. Дура!!

Л ю с я. Как же теперь, а?

А л е к с е й. Прости… Ты же знаешь, Гриша был моим другом, и я…

Л ю с я. Другом, другом… Хороши друзья! Куда вы его послали, куда? А сами здесь остались? В креслах рассиживаете, да?.. А если бы ты, а не он? Я бы на твою жену посмотрела, если бы ей вот эту бумажку…

А л е к с е й (отошел к окну). Ты же никогда его не любила.

Л ю с я (не со злостью, скорее — с болью). Какая же ты скотина, какая скотина…

А л е к с е й. Мне, наверно, лучше уйти…

Л ю с я. Подожди!.. Как это случилось? Что он говорил? Что он говорил напоследок?

А л е к с е й. Этого никто не знает.

Л ю с я. Нет… А тебе он что-нибудь говорил? В последний раз?

А л е к с е й. Да. Он говорил о сыне. Гриша всегда хотел сына. Ты сама это знаешь.