Самая коварная богиня, или Все оттенки красного
Шрифт:
– Молчишь? Язык проглотила? Боишься меня, что ли? А ты не бойся… – он рассмеялся, хрипло, с растяжкой. – Кто же у нас, интересно, так прокололся? Уж не маман ли? А ты, значит, собралась промышлять шантажом. Мило.
– Да с чего это вы взяли?!
– Можем сразу перейти на «ты». Я Эдик. А ты девушка не промах, я таких люблю. Убить, видимо, не захотела, а вот по мелочи, это можно. Без риска для жизни. Но, видишь ли, милая, шантаж – дело тонкое. Главное – не слишком давить на педаль. Может, возьмешь меня в долю? Шучу. У меня другая игра, по-крупному, и твоя мелочовка меня не интересует. Но помощь квалифицированной
– О чем?
– Видишь ли, у меня скоро будет молодая жена. Девушка бойкая, шумная, своенравная, и хорошо было бы ее прибрать к рукам.
– О чем это вы?! – испугалась она.
– Ну-ну, Валентина! Только что ты была такой бойкой! А меня испугалась!
Он встал и мягкой, кошачьей походкой подошел вплотную, взял ее за руку, улыбнулся. Валя замерла, не в силах тронуться с места.
– Мы договоримся, – притянув ее к себе, уверенно сказал Эдик. И, нагнувшись, прошептал в самое ухо: – Думаю, тебе давно приелся быт, скулящие, вонючие больные, ночные дежурства, деспот – главврач, муж – скотина. Ведь он скотина, а? Я прав? – Валя молча кивнула. – Без конца просит жрать, а сам валяется целыми днями на диване, пьет пиво и смотрит футбол. О! Я догадываюсь, как ты ненавидишь футбол! И его… суженого. Пузатого, обрюзгшего мужика тоже ненавидишь. Я прав? – Она вновь кивнула. – А усталость так и наваливается, особенно вечерами, послать бы к черту эту вонючую скотину, но другого-то нет. И впереди никакого просвета…
Он знал про Валю все. Она внимала его словам, словно волшебной дудочке крысолова и, очарованная, шла на зов.
– Я дам тебе другую жизнь, девочка, – Эдик зарылся носом в ее волосы. – Красивую жизнь… Где будут море, пальмы и белый пароход. Где сбудутся все твои мечты. Ты в вечернем платье, на берегу океана… А рядом я. Не найдется в мире женщины, которая бы тебе не позавидовала…
Валя коротко вздохнула:
– Что я должна делать?
– Во-первых, скажи мне, кто просил тебя убить Марусю?
– Я все расскажу, только уж и вы… ты мне помоги.
– Давай рассказывай, – он отпустил ее руку, отошел и вновь развалился на стуле.
И Валя заговорила. Сначала сбивчиво, потом все увереннее и увереннее. Она заглядывала Эдику в глаза, млела и мысленно ликовала: это же не дом, а самая настоящая золотая жила! Теперь вперед, намывай золотой песок, откапывай самородки! Уж повезло так повезло!
Часом позже
После разговора с Эдиком Валя решила сделать уборку в доме. Дело шло к вечеру, ужинать они вряд ли будут после таких-то событий, если только чаю попьют, полиция вместе с прокуратурой уехали, тело Нелли Робертовны увезли в морг. Прибраться можно по-быстрому, кое-где пыль смахнуть, да пару раз мазнуть шваброй пол. Проверять работу новой помощницы по хозяйству сегодня вряд ли будут. А завтра надо встать пораньше, приготовить завтрак, потом заняться обедом… Дел невпроворот, но и оплата соответствующая. В комнате Ольги Сергеевны есть вторая кровать, там Вале и отвели пока место. Ничего, придет время, и она переселится в настоящие хоромы. Теперь все будет хорошо.
Валя зашла в кабинет и первым делом принялась смахивать пыль со стола. Глянула мельком на почти уже стершийся меловый контур, но не испугалась, потому что навидалась на своем коротком веку смертей. И в приемном покое довелось поработать, а там чего только не насмотришься! Она подумала: «Надо бы завтра ковер почистить, а то нехорошо получается…»
И тут услышала за стеной шум. Подняла голову – дверь в соседнее помещение приоткрыта. Что там? Неужто воры?
Валя на цыпочках дошла до двери и заглянула в полутемную, захламленную комнату, где слабо пахло краской:
– Эй! Кто здесь?
Она неуверенно сделала пару шагов вперед. Вале вдруг стало не по себе: а если и в самом деле воры? Что делать?
– Эй! – негромко повторила она. – Выходи, а то закричу!
И протянув руку, зажгла полный свет. Этот человек испугался больше, чем она. Прищурился, смутился, кашлянул, стал неловко переминаться с ноги на ногу. Валя невольно улыбнулась, увидев на грузном пожилом мужчине женские тапочки с огромными малиновыми помпонами.
– Простите, бога ради… Я здесь… Кхе-кхе…
– Вы кто?
– Веригин. Эраст Валентинович Веригин, – старик слегка поклонился.
– А-а-а… Родственник? Я вас в больнице не видела.
– Гость. Я в этом доме гость, – смущенно кашлянул он.
– А это что? – Валя кивнула на огромную папку, которую Веригин неловко прижимал к себе.
– Это… кхе-кхе… Рисунки.
– Ваши?
– Я просто посмотреть хотел… – старик испуганно моргнул. – Видите ли, покойный Эдуард Олегович был моим другом, и я… Заинтересовался, так сказать.
– Я тут прибраться хотела. Надо?
– Что вы! – замахал руками Веригин. – Здесь, в студии, никто ничего не трогает! Как было при Эдике, так все и остается!
– Ну, как хотите.
Он все так же нервно переступал ногами в женских тапочках с огромными помпонами и отчего-то не уходил. Валя не выдержала:
– Мне в кабинете прибраться надо.
– Да, да, конечно! – Он засуетился и направился к двери.
– Эй! – окликнула она. – Вы чай пить будете?
– Чай? – Он оглянулся и посмотрел на нее испуганно.
– Я не знаю, как в этом доме заведено. Вам в комнату подать или на веранде накрыть? Если хотите, то я…
– Нет, нет, не беспокойтесь! Мне ничего не надо! Я сам!
Валя вслед за ним вышла из студии и на всякий случай прикрыла дверь. Веригин, прижимая к животу огромную папку, торопливо вышел в коридор…
… – Эдик, постой!
– Чего тебе, Настя?
– Как ты груб!
– После того, что ты натворила…
– А что я натворила-то? Ведь это ты послал меня в кабинет за пистолетом!
– Но стрелять в отца я тебя не просил.
– Я стреляла?! Да ты что, Эдик?!
– А кто?
Настя молчала.
– Ладно, полиция разберется. Что ты от меня хочешь?
– Эдик, тетя умерла. Что теперь делать?
– Тебе достанется хорошая трехкомнатная квартира, несколько картин знаменитого художника, немного антиквариата. Поздравляю. Не супер, но и не сказать, что совсем ничего.
– Да? А этот дом? Он кому достанется? Я хочу жить здесь!
– Тебе, Настя, придется отсюда уехать. Ты теперь не член семьи.