Самая красивая
Шрифт:
Мы с принцем ускорили шаг, чтобы не отставать. Между нами семенил пес. Наши тени слились в бесформенное пятно на стене коридора. Тень Иви, узкая и гибкая, скакала впереди.
– Я ведь сказала, что горе повсюду следует за мной…
– Ваше величество, – перебил ее принц, – возможно…
Она резко повернулась к нему.
– Почему вы позволили мне спеть не то, что нужно? – Она повернулась ко мне. – Это и вас касается.
Я промолчала. В «Пуховой перине» мне приходилось видеть гостей в ярости. Единственное разумное поведение в подобной ситуации – подождать, пока страсти улягутся.
– Но, ваше величество, – начал принц, – если бы вы…
– Не смейте мне возражать!
Мы продолжали шагать по коридору и через несколько минут подошли к двери в королевские покои. Учу сел, помахивая хвостом.
– Можете не входить, Эза. Я еще помню, как раздеваться.
Я присела, а принц Айори поклонился. Иви ушла к себе, громко хлопнув дверью.
Мы вышли из королевского крыла этаким унылым трио. Даже Учу опустил хвост.
Позади раздался звон бьющегося стекла. Королева швырнула что-то на пол. Я понадеялась, что не Скулни, ручное зеркальце. Учу убежал дальше по коридору. Через мгновение мы услышали плач Иви. Я не испытывала к ней жалости. Мы с принцем поспешили за псом.
Отойдя подальше от ее двери, принц Айори сказал:
– Полагаю, вы сохраните в тайне срыв королевы.
– Конечно.
В Большом зале, освещенном лишь несколькими лампами, царил полумрак. Мы гулко застучали каблуками по плитам. Принц Айори подвел меня к столу, где горела свеча. Там же стояло несколько незажженных свечек в канделябрах.
Он зажег одну свечу для меня:
– Найдете отсюда дорогу к себе?
– Думаю, да. – Мне захотелось узнать, как там король, прежде чем я попытаюсь уснуть. – Как вы считаете, состояние вашего дядюшки могло измениться?
– Я как раз собирался навестить его. Можете пойти со мной, если желаете.
Пригласил он меня с неохотой, но я все равно решила сходить и узнать, помогла или навредила королю наша спевка.
Принц тоже взял свечу, и мы вошли в новый коридор.
Когда он снова заговорил, голос его звучал напряженно:
– Завтра я составлю бумаги, которые сделают вас леди и королевской фрейлиной. Вы не можете присоединиться к знати, если ваша семья не владеет землей. Королева милостиво дарит вам клочок королевской земли в пятьдесят акров. Это великолепные…
– Простите… – Я остановилась, почувствовав слабость в коленях. – Вы сказали «земля»? Ваше высочество, вы сказали «пятьдесят акров»?
Принц тоже остановился и ответил чуть дружелюбнее:
– Да, и вам назначено ежемесячное жалованье в десять золотых йортов.
Я дотронулась до стены, чтобы не упасть. Десять золотых йортов в месяц! Пятьдесят акров! Теперь все изменится и для гостиницы, и для братьев с сестрой. Я пробормотала:
– Мы богаты!
– Вам также полагается галлон топленого кабаньего жира в первый день зимы. – Лицо принца оставалось в тени, но тон был насмешливый. – Таков обычай.
Иви щедро платила за мое преступление. Я снова двинулась по коридору.
– Дядя выбрал в королевские фрейлины леди Арону, – добавил принц. – Арона знает, как устроен двор.
А я ничего в этом не смыслила.
Мне хотелось пообещать принцу, что я буду верно служить королеве, но я пока не знала, что будет означать верная служба. Мне хотелось пообещать верно служить Айорте, но я ведь собиралась одурачить весь двор. Помедлив немного, я сказала:
– Я постараюсь честно выполнять свои обязанности.
Так оно и будет. Я постараюсь хорошо ей служить, несмотря на ее характер, несмотря на мой страх, несмотря на мой гнев, несмотря на мой обман.
– Надеюсь, вы справитесь. Я также надеюсь, что вы и Айорте послужите достойно.
Мне показалось, что сердце остановилось на целую минуту. Я ничего не слышала, кроме натужного дыхания пса.
Принц заговорил о другом:
– Ваша песня меня утешила.
Не подумав, я ответила:
– А ваша заставила меня плакать.
У меня дома это сошло бы за комплимент. Но может быть, здесь подобные слова означали что-то ужасное?
– Я видел. Благодарю вас. Но ваша песня… Какое утешение узнать, что ваши родные, живущие так далеко, столь же сильно переживали бы за моего дядю, как мы переживаем здесь.
– Мы в своей гостинице «Пуховая перина» любим короля. Отец собирает истории о нем, расспрашивая приезжих. Каждый год в честь его дня рождения мы все вместе – родители, мои братья и сестра – пишем праздничную песню.
– Я бы хотел послушать ваш хор.
Как было бы здорово!
– Мы бы предоставили вам Павлинью комнату, где останавливается герцогиня, – сказала я.
Хотя, конечно, этот номер показался бы ему жалким по сравнению с комнатами в замке.
– А что подала бы ваша кухарка?
– Оленину с огненным перцем. – И я пропела:
Перец в кастрюле — Слюнки так и текут. Перец на языке — Но теперь течет из носа.Я зарделась. Хорошо хоть в темноте он не мог этого увидеть. Принц рассмеялся, по-настоящему рассмеялся. Учу запрыгал вокруг хозяина, а тот пропел:
Перец на языке — Но теперь течет из носа.Мне захотелось спеть ему все глупые песенки из своего детства. Я порадовалась, что смогла хотя бы на минуту отвлечь его от грустных мыслей.
Когда мы свернули в новый коридор, принц сказал:
– Вероятно, королева сделала правильный выбор, предпочтя вас. Для нее лучше иметь рядом компаньонку, а не наставницу. Дядюшка поймет.
– Благодарю вас, ваше высочество, – прошептала я.
– Когда она обвинила нас в своем провале на спевке, я ей возразил. А разве вам не захотелось тоже возразить?