Самая легкая лодка в мире (сборник)
Шрифт:
Дед Аверя наклонился ко мне поближе и сказал:
– Голова-то моя, конечно, летает. Но не шибко далеко – километров на пятнадцать.
Глава XVI
Давай-давай, матушка!
Бедняга мой друг-капитан-фотограф все-таки надорвался.
– Ты что говоришь, дед? – сказал капитан, обиженно протирая глаза. – Как так – летает?
– По воздуху, парень, – пояснил дед. – Но не больно высоко, сила земного притяжения мешает. А вдаль, пожалуйста, но тоже недалеко, тело назад тянет.
– Эх, дед-дед, – сказал укоризненно капитан, – старый человек, а чего мелешь?
– Чего мне зря молоть? – усмехнулся дед. – Вот и друг твой видал.
Капитан усмехнулся в ответ.
– Если не врешь, – сказал он, – тогда покажи.
– Чего? – не понял дед.
– Покажи, как она летает.
– Пожалуйста, – ответил дед, – хорошим людям могу и показать.
Дед поднял с земли валенки, которые скинул прежде, сунул в них ноги.
– А то без головы замерзнуть могут, – сказал он, – когда она улетит. Ну теперь, ребята, держись! Сейчас пойдем на взлет.
Он вдруг раскинул, как птица, руки, прищурил глазки, а потом вытаращил их и зарычал как самолет: дррррррррр… Головою же он завихлял из стороны в сторону, зверски поглядывая то на меня, то на капитана.
Мы невольно отодвинулись от деда, не зная, чего можно ожидать при взлете человеческой головы. Голова, впрочем, пока не взлетела, а только лишь рычала, вертясь.
– Дррррр… стоп, – сказал дед и опустил руки, – чего-то не летит, застряла.
Тут он вдруг хлопнул себя по затылку и закричал, как на лошадь:
– Но-о-о-о… давай-давай! Трогай потихоньку, матушка!
Голова никак не реагировала и крепко сидела на плечах.
Стараясь расшевелить свою голову, дед подтягивал ее за уши кверху и даже, схватившись одной рукою за нос, другой пинал себя в затылок, чтоб оторвать голову от тела. Голова упиралась.
– Вот старый пень! – хлопнул вдруг дед себя по лбу. – Да я же с тормоза не снял!
Он торопливо расстегнул рубашку, выкатил голый живот и, надавивши себя в пупок, сказал:
– Чик! Чик!
– Дррррр… – зарычал он снова и рычал так мощно, что на лбу его выступил пот.
– Вот так всегда с нею мучаюсь, – сказал он наконец. – Стоит как вкопанная. Сейчас сделаем так: я буду мотором работать, а вы кричите: давай-давай! Все вместе-то небось стронем.
И дед зарокотал, раскинув руки, а мы с капитаном – два балбеса под сосной – дружно гаркнули:
– Давай-давай, матушка!
Но голова сидела на месте. Дед уж рычал так и сяк, то и дело чикал себя в пупок, но взлета добиться не удавалось.
– Тьфу! – плюнул капитан. – Так и знал, что все это вранье.
– Напрасно так говоришь, парень, – сказал дед, – обижаешь. Голова старая, поношенная, сразу с места ее не сдвинешь, приходится попотеть.
– Да ты дай ей передохнуть, – сказал я.
– И то верно, – согласился дед, вытирая пот со лба, – пусть передохнет, а то прямо закружилась.
– Вранье, – махнул рукой капитан, – смесь самолета с трактором.
– Ты что ж, не веришь, что ли? – спросил дед.
– Конечно, не верю.
– Мне, Аверьяну? – и дед ударил кулаком себя в грудь. – Мне не веришь? А если взлетит, сапоги даешь?
– Ну уж нет, – неожиданно пожадничал капитан. – Сапоги мне самому нужны.
– А лука даешь три головки?
– Даю.
– Ну смотри, парень, – угрожающе сказал дед и так яростно затряс головой, что она и вправду могла каждую секунду оторваться.
Бешеными порывами, грубо, как мотоцикл, тряслась голова и вдруг обернулась носом в сторону спины.
Дед еще принажал рычать – и медленно закружилась на месте голова. Она вертелась быстрее, быстрее, мелькал только нос и слышался голос:
– Давай-давай, матушка!
И, разинувши рты, мы увидели, как Аверьянова голова отделилась от пиджака и поднялась в воздух над нами. Приподнявшись метра на два, она перестала кружиться и сказала сверху капитану:
– Гони, парень, луку три головки.
Глава XVII
Глыба Разума
Ох и нанюхался же я все-таки болотных газов, нанюхался! Но не знаю, когда именно – здесь ли, в макарке, или когда-нибудь раньше, совсем давно. Только нанюханный может увидать такую несуразную картинку вроде отрыва головы от пиджака с карманами.
А самая легкая лодка? Она-то откуда взялась? Кому она нужна, кроме нанюханного? Только нанюханный может построить такую лодку и плавать на ней, чтоб нанюхиваться и дальше.
И я всегда знал, всегда предчувствовал, что самая легкая лодка в мире заведет меня неведомо куда. Но только думал, что это будет когда-нибудь потом, немного позже.
И вот прямо перед нами висела в воздухе Аверьянова голова. Она чуть шмыгала носом. Она висела легко и просто, и даже коровы не обратили на взлет ее никакого внимания.
Рядом с безголовым туловом сидели под сосной мы с капитаном.
Зачарованно смотрел капитан на дивное творение природы, висящее в воздухе. Страх и счастье, восторг и полоумие играли в его глазах. Как ребенок, он дергал меня за рукав, тыкал пальцем в воздух.
Я хоть и нанюхался болотных газов, а сидел на месте спокойно. Не дергался, не кричал. В этой чудовищной сцене, когда одна голова болтается в воздухе, а другая сходит с ума, мне была отведена одна роль – роль Глыбы Разума. Неторопливо превращался я в эту глыбу. Каменели лоб и затылок.