Самая лучшая жена
Шрифт:
— Засыпаю, — призналась Лита. — Но тут же страсти такие.
— Давай, я тебе по-простому расскажу, — предложил Рин. — Коротенько.
— Ладно уж, но только в это раз.
— Хротгар в драконьем обличье и с Тунором на спине успел подхватить Санниву, прежде чем Мара прицелился как следует. Мало этого, Тунор успел выхватить у Саннивы гребень и кинуть его оземь. Вырос тут лес до самого неба, и закрыл он братьев от злого рогатого облысевшего от драконьего пламени демонюки. Тут и сказочке конец, а кто слушал молодец.
— Санечка, открой.
Его прервало злобное рычание, в котором почти ничего не осталось от звучного контральто.
— Ну прости, родная, запамятовал, — в тенорке однако же никакой вины не слышалось, скорее в нем звучала усталость.
— Не зли ее, — в чертогах раздался басовитый шепот, многократно усиленный благодаря прекрасной акустике. — Сань, а хочешь я тебя покатаю? Ну как тогда? Порычим с тобой на пару?
Молчание было ему ответом.
— Санюш, а хошь, мы тебе споем? — мужские голоса звучали в унисон.
— Как у нашей Сани груди — налитые персики.
И скучают днем и ночью остренькие перчики, — затянул тенорок.
— Не, не так, братка! Во как надо!
И грянул бас.
— Как у Нашей Сани груди — наливные яблочки,
Тока глянем — сразу в пузе запорхают бабочки.
— Правильные слова. Эта… архиверные! А теперь хором!
— Ну а попка как арбузик, только без полосок.
Повезло нам, братаны, что не любим досок, — вкладывая всю душу взвыли певцы.
— Не ожидал от тебя такого, милая, — прервал всеобщее веселье баритон. — Я предпочитаю думать, что утечка веселящего газа из лаборатории была просто случайностью. В противном случае…
— Вот только не надо меня пугать, — зазвенело контральто. — Тебе не дома надо расследование проводить, а в Сардаре. У них из одаренных младенцев утбурдов поднимают, а претензии, как всегда ко мне! И вообще, не отвлекайте!
— От чего позволь узнать? — перекрикивая похабные частушки, громыхнул баритон.
— От наблюдения за Черной! Предсмертное ведьмино проклятие никто не отменял, а эта дрянь уже не в нашей власти. Так что лучше иди на Мару поори да не забудь помещение проветрить!
Эпилог
— И была ночь, и настал день. Легкой танцующей походкой пришел он на земли священного Сардара, принося ему радость и жизнь. — Арима нежно улыбнулась маленькому Риану и поудобнее устроилась в кресле-качалке, которое только что было доставлено в Крайний дом.
Явлению заслуженного предмета мебели народу предшествовало настоящее сражение. Арима, подобно великим полководцам древности возглавила армию, состоящую из Дагарра и Ирати,
— У Риана потребности! — надрывалась свежеиспеченная бабушка, которой хватило одного единственного взгляда на улыбающегося малыша, чтобы вложить в его крохотные ручки свое сердце. — И нужды! И потом у нас в семье традиции! Прошу не забывать об этом.
На всю катушку используя преимущества, вызванные временным замешательством сыновей и невестки, Арима поспешила привезти колыбельку, в которой спали многие поколения детей рода Дагаррова, пеленки, распашонки и прочее приданное, оставшийся от Валмира, Риана и Ирати, а также совершенно новые вещички, любовно приготовленные для горячо ожидаемых внуков, ну и конечно кресло. Куда уж без него.
Зато теперь, расположившись со всеми удобствами, Арима рассказывала ненаглядному Риаше сказки, а малыш, сонно прикрыв серые глазки, доверчиво подремывал у на нее коленях.
— Много дел у ясного дня, за всем присмотреть надобно, в каждое окошко заглянуть да отправить туда солнечный лучик. Кого-то такой посланец порадует, кому-то поможет разглядеть что-то важное, иной и равнодушным остаться может. А бывает, что солнечный зайчик становится символом последней надежды, возвращения и торжества жизни. И ты это запомни, кроха ненаглядный. Цени мелочи, радуйся каждому дню. Пусть недалекие люди ославят чудаком, пусть… Ты пожалей их убогих…
Арима нежно пригладила темные кудри внука и продолжила.
— Вот и в наше окошко заглянуло солнышко. Играет гранями магических кристаллов в папиной мастерской и гордится, что такие таланты родит земля Сардара. Это я про Рина говорю, внучок, а ведь и второй твой папаша неплох. Сотник княжеских егерей — десница Тьюмова. Без него тайный приказ развалится, но чшшш… Это секрет. Чего ты смеешься, поросенок? Не веришь? Зря.
Да и мама твоя… Я — дура старая ее ведь поначалу из дому выгнала, хульдрой звала, позорила, а Лита — чистая душа всю семью нашу спасла. Ну это ты лучше всех знаешь, на себе прочувствовал. И если заглянет солнышко в окошко ее лаборатории, то увидит, что варит она лекарство в хрустальном котле. Кипит в нем зелье чудесное. Совсем скоро оно прогонит злое проклятье, черной ведьмой насланное.
Да, милый мой, все так и есть. Велика наша земля и живут на ней добрые люди, но и зло иной раз вьет гнезда в их сердцах. Прорастают они тьмой, сочатся ненавистью, становятся черными. Не стану я рассказывать тебе о деяниях этих нелюдей, малыш, ну их. Хотя и в их оконца заглядывает солнышко. Да…
Тяжело вздохнув, женщина вернулась к рассказу.
— Вот и на нашей улице живут такие, вернее помирают… Долго тяжко с хрипами и воем, а главное в одиночестве. Эх, внучек, жалко мне старую Вагу… И страшно… Аж сердце заходится. Думаю, что солнышко поспешит на других людей посмотреть: на деда Ивера, бодрым козликом скачущего по двору, на Тилса, которому заметно полегчало, на помолодевшую Бринхилд и ее разогнавшего полюбовниц мужа, а пуще всего на княжича с рыжей невестой.