Самая невзрачная жена
Шрифт:
– Вы загипнотизировали моего человека?!
– зарычал он, а Окшетт благоразумно отошёл подальше.
– Я здесь, - Нала вышла из тени.
Шаг. Еще шаг. Третий. Вот уже между ней и Ролденом всего пять маленьких шагов. Он медленно, как будто не веря, повернулся. Нала вздрогнула: а были ли совсем недавно эти складки у губ? А морщинка на лбу? Венки на висках?
Ролден смотрел на жену. И ему даже не было стыдно за то, что он наорал на капитана (как он смел сразу не отвести его к пленным?! И что, что он занят?!), его не волновало, что он едва не упал, сбегая с крепостной
– Командир!
– в допросную ворвался капитан, но осёкся и, коротко кивнув, ушёл. Понятливый он всё-таки.
Ролден отступил от жены, жестом предложил присесть.
– Рассказывайте.
Нала и Окшетт переглянулись. Граф вздохнул:
– Лучше позовите врача: у сиятельной что-то с ногой, да и я бы подлечиться не отказался.
Ролден встал и выглянул за дверь, и вскоре Окшетта уже уводил капитан, оставив его наедине с Налой. Она сидела с ровной-ровной спиной и, кажется, не дышала.
– Что с ногой?
– Ушиб, - едва поморщилась, как на досадную оплошность.
И только охнула, когда ее подняли на руки. Спорить не было сил, а боль от резкого движения не вспыхнула. Да и вообще... Нала не ждала встречи с Ролденом и теперь не знала ни что говорить, ни что делать. Вообще ничего не знала. Слишком всё оказалось сложно, слишком запутанно.
Ролден хмурился, но молчал, когда они вышли из допросной. Самой ближней комнатой был его кабинет - надо всего лишь подняться лестницей. И самое главное, ей пользовался только он и капитан.
В кабинет Нала вошла, прихрамывая, но не осмотрелась, замерла посреди комнаты, даже не подумав присесть.
– Присаживайся, - Ролден поставил стул боком к окну, а сам запрыгнул на подоконник. Нала села, чинно сложив руки на коленях, как в их первую встречу. И это вызвало лёгкую улыбку.
– Кажется, когда-то мы уже приходили к мысли, что говорить лучше, чем молчать. И покажи ногу.
Нала дёрнулась, с обидой посмотрев на мужа, но тут же прикрыла глаза. Как будто она сдалась, как будто рухнуло что-то последнее, из-за чего держался щит между ней и внешним миром. Ролден спустился, присев около неё. Закатав штанину, увидел фиолетовые синяки, оплетавшие ногу: пара дней с мазью его лекаря, и от травмы не останется следа.
– Расскажешь, что случилось?
– попросил Ролден, вставая.
– Ты, наверное, хочешь есть или пить?
– он подошёл к двери, ожидая ответа, но девушка лишь покачала головой.
– Ладно, позже я отведу тебя на ужин. А сейчас расскажешь?
– он снова залез на подоконник.
– Что ты хочешь знать?
– она молчала не потому, что боялась или ненавидела. Она молчала, потому как знала: голос дрогнет, зазвенев обидой. Так оно и случилось.
Ролден вздохнул, поняв, что слова из неё получится вырвать только пытками... Отвернувшись к бушевавшей в горах вьюге, медленно заговорил:
– Знаешь, а я теперь одарённый. Через вьюжную ночь к нам пришла странная пара: мужчина с седыми прядями в чёрных волосах и взглядом старика и с ним - молодая женщина. Он сказал, что богам угодно отдать мне дар. Странно, правда? А целью своего перехода они указали Лиг.
– Как их звали?
– прошептала Нала.
– Ролден, как?!
– Эстлиф и Стиша, - пожал он плечами, поворачиваясь к жене.
– Ты знала их?
– К ним меня принесли волки, - ответила она, умолчав о Рагде.
– Но они же и спасли в Краю Чудес, когда меня посадили в тюрьму. Стиша принесла мне зеркало, через которое я бежала, а Эстлиф оставил мне возможность ходить в зазеркалье.
– А я, как дурак, всё время искал тебя в королевстве...
– Потом тебя посадили в тюрьму, - кивнула Нала.
– Граф Окшетт рассказал мне о суде и твоём побеге.
– Как ты оказалась здесь, с ним?
– Из зазеркалья я вышла во дворце, где повстречала мать, - с вызовом начала Нала: правду скрывать она и не собиралась.
– Герцогиня сказала, что мне нужно бежать в империю с графом Окшеттом, что в Тарьяре мне оставаться нельзя, что Антайла готова дать мне своё покровительство.
– И ты согласилась?
Где-то за окном особенно сильно завыла вьюга, даже стекло задрожало.
– Да, - без колебаний ответила она.
– Но, кажется, везением я обделена: на нас напали наёмники, мы кое-как отбились и ушли в зазеркалье.
– Разве ты можешь кого-то туда уводить?
– с удивлением и обидой спросил Ролден.
– Я заплатила духам соответствующую цену. Нет, я не скажу, какую!
– с глухой злостью припечатал Нала, отворачиваясь.
– Так мы и оказались в гарнизоне.
– Вспомнила, что у тебя есть муж, который может защитить?
– разозлившись, Ролден спрыгнул с подоконника, навис над супругой, уперев руки в подлокотники стула.
– И решила притащить за собой и графа?!
– Мне надо было оставить его умирать, а самой бежать?!
– вспыхнула девушка, толкая Ролдена в грудь. Он отступил на шаг, выпрямился, а Нала встала перед ним.
– Я вообще не знала, куда нас выведет зазеркалье! И откуда я могла знать, где ты?! Сбежал и сбежал!- Нала замолчала, переводя дыхание; прикрыв глаза, отступила на шажок назад, пока не упёрлась в стул, но так и не села обратно.
– Куда я мог сбежать, кроме как в гарнизон? Подумай, Нала.
– Не моё дело! Я спасала свою жизнь как могла, - холодно отозвалась девушка, скрещивая руки на груди.
Ролден прикрыл глаза и глубоко вдохнул, успокаиваясь. Опять они бродили по какому-то замкнутому кругу из обид и недопонимания, и конца ему не было видно. Отступив к подоконнику, он снова уставился в окно.
– Какую цену ты заплатила духам?
Нала молчала, скрестив руки на груди. Ролден в упор смотрел на неё, ожидая ответа. И, наконец, получил его, холодный, равнодушный и ужасный: