Самая правильная ведьма. Трилогия
Шрифт:
— Хорошо, — сразу посерьезнел тощий, пытливо вглядываясь в сидящую напротив девушку, — ты только телефон мой для связи запиши, чтобы сюда не таскаться лишний раз.
Мира послушно достала записную книжку, не найдя в предложении Тима подвоха и накарябала продиктованный номер.
— А я думала, ты заклинание истины будешь накладывать на меня, — брякнула, не подумав.
Тим усмехнулся как-то невесело, затем кивнул на дверь:
— Здесь над входом оно висит, каждый заряд получает, будь здоров. И это не я придумал, — добавил поспешно, когда брови Миры начали угрожающе сходиться, но причину ее гнева не угадал.
— А предупредить не судьба?
Рядовой Брайт округлил глаза, словно эта мысль только что пришла ему в голову, и покаянно развел руками:
— Я… виноват, прости. Только… ну отвлекся, можно сказать, и забыл предупредить.
— Отвлекся, значит? — Мира почти шипела, подавшись вперед всем телом и напрочь забыв о добрых чувствах, к этому тощему испытанных недавно. — То есть ты отвлекся, а меня из-за твоей невнимательности могло током шарахнуть.
Нет, ну это надо! — возмущению ведьмочки не было предела. — Забыл он! А кабы она соврать намеревалась? Кто б ее потом в себя приводил? Нарушение заклинания истины влечет за собой очень неприятные последствия в виде сильного разряда тока с последующим отключением сознания как минимум на полчаса. Квалифицированная врачебная помощь в данном случае обязательна, не говоря уже о том, что после получения такой травмы ни о каких дальнейших походах речи и быть не могло бы, и все планы Миранды рухнули бы как карточных домик. Повезло, что она решила не лгать ни словом? А с чего она вообще так решила? С такой же разницей могла и присочинить что-нибудь, дабы себя обелить еще больше, но нет, словно душа к этому не лежала, внутри все протестовало, а Мира своей интуиции доверяла.
Девушка попыхтела еще злобненько, дабы тощий осознанием вины проникся до конца и помучился.
— Может, воды? — предложил Тим беспомощно, не зная, как выкрутиться из щекотливой ситуации, ведь кроме этической составляющей его проступка оставалась еще и юридическая — по закону он был обязан поставить входящего в кабинет в известность о налагающемся на него заклинании. За неисполнение положен денежный штраф, а с учетом того, что зарплата рядового и так — чистые слезы, то можно было смело утверждать, что узнай начальство о его проступке, работал бы он этот месяц задаром. Не сказать, чтобы эта зарплата что-то сильно меняла в планировании им собственного бюджета, но все-таки…
— Сам пей свою воду, — фыркнула девушка непочтительно и спросила с надеждой: — А кофе нет?
Тощий вскочил с места, заметался по кабинету, открыл дверцу шкафа, за которой обнаружился допотопного вида чайник и банка с кофе, хорошим, кстати:
— Есть, я сейчас сделаю, подождешь пару минут?
Мира царственно кивнула, выражая согласие.
— Слушай, а ты, я так поняла, уже два года здесь впахиваешь? И все еще рядовой?
Тощий приостановил на минутку свои метания от чайника к банке с кофе и спокойно ответил:
— Видимо, не судьба мне на этом поприще карьеру сделать. Я ведь сюда пошел, можно сказать, из чувства противоречия, всем юношам в той или иной мере присущего. Нахлебался за это по полной…
— Но уходить не хочешь? — угадала Мира. — Почему?
— Да потому, — начал Тим медленно, словно раздумывая над ответом, хотя наверняка для себя уже давно все четко определил. Хоть он и производил порой жалкое впечатление, но только потому, что смущался и краснел; никто, и Мира первая подписалась бы под этим, не смог бы обвинить его в недостатке самоуважения. Он установил для себя правила и неукоснительно их соблюдал. Несмотря на кажущуюся мягкость, Тим производил впечатление на редкость цельной натуры, прекрасно знающей свое место в этом мире и способной горы сдвинуть, чтобы это место занять. Но все хорошо в свое время, и видимо, его время еще не пришло.
Некоторая суматошность, присутствующая в его движениях прямо сейчас, вполне логично объяснялась низким вырезом платья девушки, которая без особого стеснения выставила на обозрение все, что этим вырезом собственно и открывалось. Нервный взгляд рядового Брайта так и норовил нырнуть туда, но это вполне нормальная, предсказуемая мужская реакция, другое дело, что Мира не чувствовала, как это обычно бывало с другими мужчинами, что Тим готов пойти на поводу у собственного желания. Это было и странно, и с другой стороны, вызывало уважение. Зов плоти будто бы и не беспокоил парня совершенно, то есть, он, этот зов, точно присутствовал, и девушка это видела, но мозги при этом работать не переставали.
— …потому, — продолжал тощий свою мысль, — что здесь, в участке, и заклинание истины не даст мне соврать, — почему-то после этих слова по губам рядового Брайта скользнула едва заметная ироничная усмешка, которую Мира — ошибочно, что выяснилось, правда, много позже, отнесла на счет упомянутого далее напарника, — остались одни сержанты Клаусы, а его во всей красе ты имела возможность лицезреть утром. И вот скажи мне — как такие люди могут охранять покой горожан? Как они могут патрулировать улицы, когда и десяти метров за подозреваемым в случае чего пробежать не смогут? Как они будут проводить допросы, если полны предубеждений и закоснелых представлений об устройстве мира? И к чему, собственно, мы придем, если будем надеяться на таких патрульных? К полной и безоговорочной победе анархии надо законом и порядком, я скажу тебе. К тому, что вампиры будут совершенно безнаказанно совершать преступления и никто их не остановит…
Пыл, с которым Тим высказывал все, что у него наболело, кому-то мог показаться смешным, но только не Мире. И вообще парень, когда выпрямлял спину, расправлял плечи, становился похож на человека. В свете вчерашних событий ведьмочка четко понимала, что если бы не Рич со своим ангелом — хранителем и не ее Петр, съели бы ее проклятые кровопийцы в лесу, а косточки бросили под ближайшим кустом, и никто бы плакать не стал.
— Что-то я увлекся… — рядовой Брайт резко оборвал сам себя, в это же время закипел чайник, и Тим быстро сделал Мире кофе. Сыпанул на глаз сахара, помешал. Протянул чашку. Та взяла, отпила — такой крепкий, что задохнулась поначалу, но неожиданно поняла, что ей нравится, хотя всю сознательную жизнь предпочитала слабенькую бурду и искренне считала, что крепкий кофе пить — что зерна кофейные жевать. Ан нет, ошиблась.
И тут словно чертик толкнул ее под локоть — рука дрогнула, кофе вылился на новенькое платье канареечно — бананового цвета. Горячий! И прямо на колени!
— Ууууй! — взвыла ведьмочка не своим голосом, вскакивая со стула и отбрасывая чашку в сторону. Та с жалобным звоном упала на пол, но каким-то чудом не разбилась, закатилась в угол. — Твою ж мать, ну твою ж мать! Нет, ты это видел?
Тощий на мгновение растерялся, не зная, то ли за салфетками бежать, то ли на обожженное место дуть, но как только Мира задрала платье до бедер и начала им интенсивно обмахиваться, отмер и выудив откуда-то из недр своего безразмерного казенного мундира белый носовой платок, подскочил к Мире.