Самая шикарная свадьба
Шрифт:
– Она совсем сдурела! Что она себе позволяет! Двое маленьких детей на руках! Михаил пьет, она пьет! Что ж это получается? – возмущалась Пуля.
– Получается, дети алкоголиков растут, – не к месту ляпнула я.
– Не смешно. Надо что-то делать!
– У меня есть план насчет Михаила.
– Только оставь в покое мою машину!
– Да успокойся ты со своей «каракатицей»! Давайте завтра встретимся в нашем кафе и все обсудим.
– В пять.
– Как обычно. Слушай, а ты не заедешь за Анжелой? Вдруг она снова… Ой! Мне кто-то в дверь звонит!
– Кто-то! Наверное, Влас твой приехал!
– Точно! А я в банном полотенце сижу!
– То, что надо! – усмехнулась она.
Я бросилась открывать дверь – что ж за дни такие сумасшедшие – ни минуты покоя!
Это действительно
Но это не главное, что волновало меня. Больше всего меня поражало свинство нынешних жильцов – этой молодой семейки со своим вечно кричащим выводком. Мешки с мусором, коробки из-под игрушек и бытовой техники, бутылки из-под пива и тому подобную дребедень они швыряли прямо под моей дверью – вонь в подъезде развилась страшная, и вместе с этой вонью развелись и крысы. Одна из них постоянно сидит за мусоропроводом и обнаглела настолько, что даже когда я выношу ведро, она никуда не убегает, а нагло смотрит на меня, будто спрашивая: «Ну, чем на сей раз порадуешь?»
– И до каких же пор вы будете устраивать у меня под дверью помойку?! – грозно воскликнула я. – Вам что, трудно спуститься на девять ступеней вниз и выбросить эту гадость?
Я приблизилась к нему почти вплотную – его глаза, казалось, вот-вот выпрыгнут из орбит, лоб покрылся испариной, очки съехали на кончик носа.
– Я и нес, – растерянно пробурчал он.
– Ничего подобного. Я застала вас на месте преступления! Влас!
– Маша! Немедленно оденься!
– У меня свидетель есть! – не унималась я.
– Вы действительно лучше б оделись! – вдруг ощерился сосед, а Влас наконец-то сообразил и захлопнул дверь прямо у него перед носом.
– Я у себя дома! Как хочу, так и хожу. И нечего подглядывать! А это дело я просто так не оставлю! – кричала я, надеясь, что толстяк меня слышит.
Вдруг Влас схватил меня за плечи и тихо спросил:
– Это кто?
– Как – кто? Сосед!
– Ты с ним спала?
– Чего?
– Ты спала с ним?
– Ты с ума сошел?!
– Тогда почему ты с ним в таком виде разговариваешь?!
– Потому что ты с меня полотенце сдернул!
– И все-таки между вами что-то было, – пробормотал он.
– Кроме каждодневной кучи мусора около моей двери между нами ничего не было! И потом, я просила тебя подождать минутку, предупредила, что не одета! Так тебе нужно было проявить свою резвость! – гордо сказала я и ушла в комнату.
– Ну, прости меня. Не будем ссориться, ведь мы целую неделю не виделись! – воскликнул он и провел ладонью по своим жестким, коротко подстриженным каштановым волосам. Потом подошел ко мне, попытался обнять, я выскользнула и скрылась в ванной с платьем и косметичкой. – Ты что, все еще обижаешься?
– Нет, просто хочу одеться.
Я надела шелковое платье – алое с черными маками и одинаково глубокими вырезами как спереди, так и сзади, потом долго пыталась собрать волосы в пучок, но это никак не удавалось сделать, я плюнула и завязала на макушке хвост.
– Что ты там возишься! Мне кажется, ты по мне совсем не соскучилась! – крикнул Влас.
– Отойди от ванной, я спиной чувствую твое дыхание и не могу как следует причесаться, – сказала я, но в этот момент я уже рьяно красила щеки – мне казалось, что они должны быть ярче цвета платья, иначе я буду иметь бледный вид.
Когда я наконец вышла и Влас осмотрел меня со всех сторон, он вдруг категорично заявил:
– В ресторан мы сегодня не поедем.
– Почему?
– Мы поедем сразу ко мне.
– Почему?
– Нет, нет, платье, конечно, очень красивое, и ты просто великолепно выглядишь…
– Тогда почему мы никуда не поедем? – недоумевала я.
– Именно поэтому. На тебя все будут пялиться, пожирать глазами. Нет, нет, я этого не переживу. Это все мое! – воскликнул он и сгреб меня в охапку. – Собирай вещи. Ты забыла, что с сегодняшнего дня будешь жить у меня?
– Неохота. За вещами завтра приеду.
– Тогда поехали. Я стол накрыл…
Влас жил в трехкомнатной квартире рядом с метро «Бауманская», в сталинском кирпичном доме. Лет десять назад это была пятикомнатная коммунальная квартира. В одной из комнат проживал горький пьяница, в другой – старая карга – бывшая девственница с кривыми ногами и горбом, вредная и злая, которую в пьяном угаре и по доброте душевной лишил чести пухлый, огромный крановщик, что занимал третью комнату; две остальные принадлежали Антонине Ивановне – давней знакомой Олимпиады Ефремовны.
Антонина Ивановна была ее коллегой, правда, преподавала в обычной средней школе в начальных классах. Вообще это была яркая личность во всех отношениях – она знала множество анекдотов, любую историю могла рассказать так, что все с хохоту покатывались, любила брать деньги в долг и умудрялась не возвращать их даже друзьям, продолжая поддерживать с ними прекрасные отношения, в любой момент могла пустить слезу (особенно эффектно это получалось в двух случаях – когда она вызывала у собеседника жалость к себе и к своей нелегкой, неудавшейся жизни, а также в случае сочувствия, понимания, живейшего участия к ближнему, изливающему ей свою душу). Обожала подарки, особенно от родителей своих учеников, но при этом была совсем не жадной и могла отдать, как говорится, последнюю рубашку. Порой яркость этой женщины была настолько ослепительной, что как-то незаметно, сама собой переходила все границы приличия, превращаясь в аляповатость. Особенно это касалось ее манеры одеваться – она любила слишком сочные, ядовитые расцветки, любила носить давно вышедшие из моды кримпленовые платья, кофточки с люрексом и тому подобные наряды.