Самая сладкая ложь
Шрифт:
… Телефонный звонок Лия спросонья приняла за будильник. Она взяла телефон, посмотрела на экран и обнаружила, что это не будильник. Звонил майор Толедано, а на часах было начало восьмого.
— Алло? — ответила Лия, стараясь говорить как можно менее сонно.
— Габриэль? — осторожно спросил Боаз на другом конце провода.
— Нет, это Лия.
— Ах, Лия… — Боаз, как показалось ей, смутился. — Прошу прощения, у вас похожие голоса… скажите, а… ваш руководитель сегодня не собирается выходить на работу?
Лия посмотрела на Константина, который до сих пор сладко
— Нет, майор, — ответила она после секундного колебания. — Он плохо себя чувствует. У него мигрень.
— Что же, если так, то нет смысла вытаскивать его из постели. Прошу прощения, что побеспокоил. Передайте ему пожелания скорейшего выздоровления. Прощу прощения за то, что разбудил вас.
Лия отключила телефон и тут же поняла, что поставила Константина в неловкое положение. Теперь Боаз, чего доброго, подумает, что тот самостоятельно решил «заболеть».
— Кому не спится в такую рань? — спросил Константин, переворачиваясь на другой бок.
— Это Боаз, — сказала она. — Он спросил, придешь ли ты, и я ответила, что нет.
— Только не говори, что ты отключила будильник и продолжила спать, Лия, — сказал он все тем же безразличным тоном только что проснувшегося человека.
Она пару секунд сконфуженно молчала.
— Отключила, — наконец, призналась она. — Но не специально… я просто очень глубоко спала.
Лия снова прилегла на подушку и укрылась одеялом.
— Ты так и уснула в одежде? — спросил Константин. — Каюсь, я виноват, не помог тебе ее снять.
Она рассмеялась.
— Вчера ты был не в состоянии снять одежду даже с самого себя. Тебе уже лучше?
— Да. Что ты мне вчера говорила? Ты снова поссорилась со своим мужем?
— Я рассталась со своим мужем.
Константин сделал паузу.
— Ты вернешься ко мне? А если нет, то где ты будешь жить?
— У мамы. Мне надо подумать и кое-что взвесить. А потом я решу, где я буду жить.
— То есть, сюда ты можешь и не вернуться.
— Константин. — Она убрала со лба волосы. — Мы уже с тобой говорили об этом. Пока ты не перестанешь сравнивать меня с Марикой…
— Сравнивать с Марикой, сравнивать с Марикой! — неожиданно поднял он голос. — Я ни с кем тебя не сравниваю! Марика — это прошлое, я уже никогда не верну ее, как бы я этого ни хотел. У меня больше нет Марики. У меня есть ты. За семь лет я в первый раз решился на то, чтобы открыть женщине душу, впустить ее в свою жизнь, а эта женщина упрекает меня в том, что я сравниваю ее со своей бывшей женой! — Он вздохнул и повернулся к ней в профиль. — Делай, что хочешь. Решать тебе.
Лия села, обхватив колени руками.
— Ты невозможен, — сказала она. — Неужели ты не понимаешь, что именно ради тебя я решила расстаться с Йосефом?
— Не преувеличивай. Я заставил тебя задуматься о ваших отношениях. А теперь, когда ты станешь свободной, тебе стоит найти подходящего человека. Такого, с которым тебе было бы спокойно и надежно.
— Сукин ты сын, — вздохнула Лия. — Ты ведь знаешь, что я люблю тебя, но тебе надо говорить все это, чтобы меня разозлить!
Константин поднял голову от подушки и посмотрел на нее.
— Ты злишься? Это что-то новое.
— Да, я злюсь, потому что ты говоришь ерунду. Если бы я хотела найти себе другого мужчину, то сейчас в твоей постели не лежала.
— И про то, что я сравниваю тебя со своей бывшей женой, ты бы тоже не говорила. А также не говорила бы о том, что я, изменив тебя, не изменился сам. Я хотел сказать, что соскучился. Надеюсь, это взаимно?
— Мы не закончили разговор, Константин, — возразила Лия, отстраняясь. — Ты до сих пор продолжаешь сравнивать меня со своей женой, и…
— … и это бред, который придумала ты сама. — Он обнял ее и привлек к себе. — Я ни с кем тебя не сравниваю. Ты — та женщина, которую я люблю, и мои бывшие женщины и жены тут не при чем. И, если уж на то пошло, ты не имеешь права отказывать человеку, который отправился от болезни и выбирается в мир живых. Это бесчеловечно.
Лия поцеловала его и потрепала по волосам.
— Ты сумасшедший, а не больной, — поправила его она. — Ради глупой провинциалки, которая, помимо всего прочего, не на один год младше тебя, ты завел служебный роман, а теперь бросаешь к ее ногам весь мир.
— А ты ради больного алкоголика, трудоголика и карьериста, который старше тебя не на один год, бросила мужа. Кто из нас поступил правильнее?
— Не знаю, — покачала головой Лия. — Иногда самые страшные ошибки оказываются правильными шагами.
… Берта, накрывшая стол на веранде, сослалась на то, что уже успела позавтракать, и оставила Константина и Лию в одиночестве.
— Какое чудесное утро! — сказала последняя, после чего закуталась в шаль и добавила: — Правда, чересчур свежо.
— Да, прохладно. Но какой чистый воздух!
Лия разлила кофе по чашкам и потянулась за хлебом.
— Расскажи мне про отца Йосефа, — попросила она. — Каким он был?
— Редким паршивцем, — ответил Константин, принимая чашку. — Солдафон, карьерист, из тех, кто любит выслуживаться и профессионально подлизывается к начальству. По образованию — врач-психиатр, получил степень, после чего пошел служить. Сначала служил обычным врачом, потом за какие-то заслуги ему дали новую должность — предложили вести допросы в тюрьмах, где держали террористов. Потом он попал к нам. Побывал на должности главного аналитика, был консультантом руководителя отдела по ведению допросов. В конце концов, ему надоело жалкое существование, и он собрал целую кучу компромата на своего руководителя, а после этого занял его место. Он, конечно, был профессионалом, надо отдать ему должное. Но как человек он был просто невыносим — ровным счетом никаких понятий о чести, не признавал ничьих авторитетов, и особенно подозрительно относился к людям, которые были либо так же умны и целеустремленны, как и он, либо еще умнее и целеустремленнее. Он видел в них тайную угрозу своему положению. Такого человека он в свое время увидел во мне, и поэтому мы не ладили. Соломинкой, которая сломала спину верблюда, стал наш роман с Нурит, за которой Ицхак пытался ухаживать задолго до меня. Но выбрала она меня, и такого оскорбления он стерпеть не мог.