Самая страшная книга 2016 (сборник)
Шрифт:
Внезапно воздух под ним будто подломился, и существо полетело вниз, в выкопанную яму, увлекая за собой снег и куски тел.
Раздался оглушительный рев, уходящий прямо в небо, словно соединенное вместе с ямой невидимой осадочной трубой.
Селяне стали кидать в яму камни.
Скотий бог кричал от боли, но не умирал.
И тогда дед Гриша достал из колчана стрелу, к концу которой был привязан отрезанный Андрейкин мизинец.
Мальчик закрыл глаза, понимая, что он больше никогда не увидит папу. Отчего-то он знал, что стрела убьет существо в яме.
С мертвого скотьего бога снимут шкуру и унесут ее в земляную пещеру. Отрезанную голову выварят, обольют смолой и поставят на срезанный пень, прилепив сверху инао. Солнце все так же будет вставать утром, а вечером – укатываться за горизонт, будто бы и не было никогда Андрейкиного папы. А самого мальчика посадят на вечернюю электричку.
Таким он и приедет в город – лепечущим страшные истории, в которые никто не поверит.
Если только… если только…
Андрейка разобрал слова, которые нашептывала ему инао.
Он приедет в город, украдет из маминого кошелька деньги, купит себе теплую одежду и нож, а остальное отдаст любому человеку, который согласится увезти его на машине в лес. Здесь ему нечего бояться, потому что его будет ждать отец.
Если правильно загадать желание – оно обязательно исполнится. Не сегодня, так завтра. Лишь бы его услышал лес.
Лишь бы его услышала длака.
Пальцы деда Гриши отпустили тетиву.
Кровь смешивалась с водой, текла в раковину и исчезала в стоящем под умывальником эмалированном ведре.
Стучащие в зале ходики показывали двенадцать ночи.
Пару часов назад наконец-то перестал падать снег, а дед Гриша оставил на пне перед земляной пещерой голову своего сына.
– Едва управились, – сказал он, повернувшись к сидящей на стуле бабе Гале. Ее глаза смотрели в пол, все еще неготовые простить ему Андрейкин мизинец.
Подзор с лосиными рогами лежал там же, где и был оставлен.
– Андрейку на поезд посадили, тоже все хорошо. Наши передадут, что с ножом заигрался. А Игоряша в лесу заблудился.
Он подошел ближе и положил руку старухе на плечо:
– Ну не надо, Галя. Ты же знаешь – нельзя по-другому. Убивает своя плоть и кровь. Всегда так было.
– Было… – глухо повторила баба Галя. – Только кому оно сейчас надо.
Дед Гриша вздохнул, присел на соседний стул и взял ее за руку.
Тяжело.
Понятно, что тяжело. И ему тоже. Но есть правильные тропинки и неправильные. И за проступки сына должен отвечать либо отец, либо внук.
Лучше уж это ляжет на его плечи. Сломаются – так и черт с ними, и так немало пожили.
Внезапно в дверь постучали.
– Кто это в такой поздний час? К тебе, Гриша? – Баба Галя тревожно посмотрела в прихожую.
Из сенков послышалось шелестящее дыхание, складывающееся в едва разборчивые слова:
Скрипи, нога, скрипи, липовая!И вода-то спит, и земля-то спит.И по селам спят, и по деревням спят.Только мать с отцом глаза не сомкнут.Не спится им на моей ноге.Дед Гриша бросился к кровати и откинул в сторону подушку.
Под ней лежала отрезанная медвежья лапа.
Шерсть на ней покачивалась из стороны в сторону.
Живая.
– Ну, друг, приду-у-умал… – улыбнулся дед. – Стало быть, теперь завсегда снег будет падать вверх. Что ж, будь по-твоему. Эй, сынка, – крикнул он громче в сторону сенков, – чего как неродной в дверях стоишь? Заходи давай.
Дверь открылась.
За ней стоял Игорь. Вместо кожи на нем налипла земля и сухая трава, а из отрезанной ноги торчал исцарапанный медвежьими когтями обрубок липы. Дед Гриша вспомнил, как однажды Андрейка рассказывал ему о живущем в лесу человеке с палочкой. Тогда ему казалось, что палочка должна быть в руках у человечка.
А на деле-то вон как, оказывается.
Игорь улыбнулся, показав родителям торчащие изо рта звериные клыки, и перешагнул через порог.
Деревянный обрубок глухо стукнул по доскам пола.
Максим Кабир
Багровая луна
От воинской части до жилой зоны, где квартировались служащие и их семьи, было четверть часа ходьбы. Но капитану Луневу понадобилось двадцать пять минут, в течение которых он боролся с ветром. Метель отвешивала пощечины, танцевала, как пьяная невеста, и снежная фата застилала пейзаж. Напряженный взор капитана утопал в белом шуме, в непрерывном движении ледяной крупы, и ему мерещилось, что дальше вытянутой руки ничего нет.
Судьба настроилась испытать Лунева. Второй инцидент за тридцать дней, и в обоих случаях он оказывается старшим по званию. Но в ноябре погода благоволила поискам, а сегодня Бог вздумал ужесточить условия.
Лунев помянул незлым тихим словом своего командира, лечащего спину в городе, греющегося в теплой ванне. Из ревущей пелены выплыли черные силуэты домов, точно фигуры мамонтов, настигнутых ледяным апокалипсисом.
Капитан свернул на пешеходную дорожку и почти вслепую добрел до мини-маркета. Магазин примыкал к хлебопекарне и назойливо жужжащей котельной. Впрочем, сейчас ее шум был подавлен беснующейся метелью.
На ступеньках курили двое солдат. При появлении офицера они выпрямились по стойке смирно, спрятали сигареты в рукавицы. Замерзший Лунев отмахнулся, мол, расслабьтесь, не до формальностей.
– Ну что, пока безрезультатно?
Он намеревался спросить, насколько тщательно ведутся поиски, но передумал. Конечно, тщательно. Во-первых, дети поселка были словно родные для каждого срочника, а во-вторых, что тут искать? Военный городок состоял из шести многоквартирных зданий. Чтобы прочесать прилежащую территорию, даже в такую метель, достаточно часа. А он отправил целый взвод. Но что, если…