Самая величайшая в мире ложь или Я тебя никому не отдам
Шрифт:
– Марин, ты не пересядешь,- спрашивает он у неё. Моя челюсть со звоном об пол падает.
– Да без проблем, - улыбается она ему..
– Спасибо, - улыбка ей в ответ. Это что ещё такое!?
Антон садится рядом. Лизка входит в класс и убивает меня взглядом. Алинка аж рот открывает. Поговаривают, он спал с Алинкой, они даже вроде, как встречались.
Входит Михаил Александрович и класс более менее притихает. Пытаюсь слушать, но ничего не слышу, рядом сидит он. С каких это пор школа стала адом для меня?
– Дерешься?
– касается пальцев Антон.
Отдергиваю руку, как от ожога, накрывая сверху другой прячу. И я кажется дрожу. Или мне кажется. Смотрю на него не понимаю.
– Синяк, - кивает он на спрятанную конечность.
Смотрю и правда синяк, это я в парке ударилась, когда от Димки убегала, он меня тогда ещё поймал... и целовал ударенное место чтоб зажило... Снова прячу руку накрыв другой. Целовал... Щеки горят.
Антон точно думает, что я идиотка. Я и веду себя, как идиотка.
– Ударилась, - объясняю.
Зачем он сел со мной. Я готова сбежать. Издевается? Не похоже. А что на что похоже. Больше за урок он не заговаривает со мной. А чего со мной разговаривать, со мной и говорить не о чем. Ругаю себя, ищу тему, а сказать ничего не могу. Вообще ничего. После звонка он собрал вещи и молча ушёл. Я упала духом совсем. Да к черту все!
После уроков сижу на скамейке недалеко от центрального входа, жду Маринку. Сокрушаюсь, матерю себя. Откуда я такая идиотка!? Сзади меня кто-то обнимает, дергаюсь в страхе встать, но меня зажимают сильные руки припечатав к скамейке. Колючая, явно мужская щека прижимается к моей.
– Опять одна, - мурлычет Димка и трется щекой о мою царапая кожу.
Прошибает словно током.
– Ты что делаешь?
– спрашиваю
– Обнимаю. Смотрю сидишь грустная, скучаешь.
– Ты пьяный что-ли?
– Я пьяный за руль не сажусь. И что это я должен быть пьяный?
– отпустил и сел рядом.
Выдыхаю, пылая, как факел.
– Обнимаешь только по пьяне малолеток.
– он придвигается ко мне, я отодвигаюсь, потирая пальцами щеку. Она горит.
– Малыш, тебя обнимать сплошное удовольствие, хоть по пьяне, хоть по трезвому. Такая маленькая, миленькая девочка, - мурлычет кобель. Снова отодвигаюсь, он придвигается.
– А если кто увидит?
– Уже увидел, - довольно улыбается и смотрит на выход из школы.
Резко оборачиваюсь и встречаюсь глазами с Антоном. Господи, я готова умереть. А кто сегодня орал чёрт с ним! Я или не я! Антон отворачивается и уходит.
– Подвезти домой?
– спрашивает.
Я его сейчас пну ногой, а сама ударюсь головой о ближайшее дерево с разбегу.
– Нет!
– рявкаю на него.
Дима отодвигается от меня.
– Вредина. Запомни, ревность самое сильное средство.
– Запомнила!
– кричу на него расстроенная, он ещё отодвигается.
Его друг с девушкой вышли из школы и направились к машине.
– Может подвезти?
– мне кажется он очень хочет чтобы я согласилась. Мне тоже хотелось, признаю. Да хотелось, но есть, но. Большое но! Пойдут сплетни, итак зажимает меня при всех. И Антон...
– Нет.
– отрезаю.
– Жадина,- встал и пошёл.
– А что это я жадина!?
– Улыбайся Алиса, - подмигивает уходя.
Где эта дура Марина. Пока дождусь проблем не оберусь. Трясет, как в лихорадке, не знаю от чего больше, от Нестерова или от ситуации с Антоном. Я себя не понимаю.