Самец причесанный
Шрифт:
Игорь, спасатель. Невольный
По уму, угрожать Дандаки не следовало. Такие, как она, обид не спускают. Однако выбора не было. Согласись я прогнать Амагу, дамочка ощутила бы власть. После чего держала бы меня, как обезьянку на веревочке. Еще и в постель потащила бы. Нет уж! К тому же Амага с ее котятами могут пригодиться. Пусть воины из них, как из меня балерина, но в определенных ситуациях это не важно. Главное — преданность. Девочки избежали позора, а то и смерти, им обещали немалые по местным меркам деньги, чего еще нужно для счастья? По взглядам котят я понял: прикажу
Дандаки, к моему удивлению, оказалась треспартой. Да и в сотне мелькали человеческие лица. Сани просветила: димидии и треспарты в Балгасе есть. Только мало их. Мужчины из людей в Степи кончились. Похищенные умерли, а новых взять негде. FAGG сармам мужиков не возит. Поэтому сармы с людской кровью в Степи очень ценятся. Их берут в жрицы Великой Матери, а в роли воинов они встречаются только в личной охране Мады. М-да… Кажется, планы верховной жрицы насчет меня обретают очертания.
Спор с Дандаки имел непредвиденные последствия. Отозвав Сани, сотница расспросила ее о путешествии, после чего скомандовала большую охоту. Ясен пень, показать, кто центровой. Амага с детками сурков с зайцами добывали, а мы так сразу — быка! Ощутите разницу! Это сообщила мне Сани. Я только плечами пожал: хочется одноглазой сходить с ума — ее проблемы. Наше дело телячье: сел и ешь.
Отряд свернул с тропы и поскакал к реке. Там, по словам Сани, есть водопой и растут кусты — зеленые, несмотря на зиму. Быки любят их общипывать, да и вода рядом. Разведка унеслась вперед, мы рысили следом. Я в центре, рядом — Сани с Амагой, вокруг пацанки, а сотня Дандаки — во внешнем кольце. Пыль стояла такая, что я едва различал скачущих рядом сарм. Платок, закрывавший лицо, помогал плохо: пыль настойчиво лезла в нос, заставляя чихать. Я хотел пробиться из круга, но меня завернули. Вот блин!
К счастью, вернулась разведка. Сармы оживились, и я понял: быков нашли. Мы вышли к берегу и остановились. Пыль осела, и совсем рядом я увидел стадо. Это было нечто! Огромные быки, размером с микроавтобус, на мощных ногах и с рогами толщиною в мою руку. Коровы поменьше, но все равно как две наших. Сани пояснила: зверей зовут «туры». Они в степи никого не боятся. Разве что сарм: те на туров охотятся.
Стадо заметило нас и сбилось в кучу. Быки заревели, выставили рога и стали рыть землю копытами. Комья полетели во все стороны. Мама дорогая! Как Дандаки планирует их заполевать? Да они размечут сарм, как бабочек!
Сотня разделилась. С десяток сарм осталась с нами, остальные с воплями окружили стадо. После чего, выставив копья, устремились на туров. Быки, пыхтя, ринулись навстречу. Сармы брызнули в стороны. Туры, пробежав с десяток шагов, остановились. В этот момент сармы развернулись и напали снова. Быки дернулись вперед и опять встали. Сармы повторили это вновь и вновь. Всадницы наскакивали и отлетали, не давая быкам вернуться к коровам. Стадо растянулось. Сармы воспользовались этим. Вопя и размахивая копьями, они отогнали в сторону молодого бычка. Перед остальными разомкнулись, освобождая проход. Туры поревели, покопытили землю — только комья летели назад — и, окружив коров, погнали их в степь —
Молодого тура отогнали к берегу, сбегавшему к реке. Песок здесь истоптали — водопой. На нем, как я догадался, и предполагалось прикончить тура. Бык, однако, не смирился с участью. Побежал к воде и забрел в нее по колено. После чего развернулся и выставил рога. Его красные глаза смотрели злобно, изо рта тянулась слюна. Тур готовился дорого отдать жизнь. Ростом «бычок» казался повыше меня и весил, наверное, с полтонны. Такой подцепит коня рогами и забросит далеко-далеко. Вместе с всадником…
Сармы стали совещаться. Я воспользовался оказией и подъехал ближе. На меня не обратили внимания — не до того.
— Почему медлят? — спросил я Сани. — У них же луки.
— Станут стрелять, тур бросится в реку. Тогда его не достать. Сармы не умеют плавать.
— И вода холодная, — философски заметил я. Знать бы тогда, что очень скоро прочувствую это собственной шкурой!
Завершив совет, сармы расступились, предоставляя туру проход к спасению. Одновременно с десяток всадниц погнали своих коней в воду и стали заходить бычку в тыл. Тур покосился, но остался на месте. Вода достигла брюха коней, поднялась выше, и сармы вытащили ноги из стремян, чтобы не замочить их. Завершив маневр, они натянули луки и выпустили стрелы в быка.
Стрелять из таких поз неудобно, поэтому часть стрел плюхнулась в воду, другие ударили не сильно. Тур мыкнул, но не двинулся. Сармы выстрелили снова — и с тем же результатом. Бык мычал, мотал головой, но, чувствуя подлость, на берег не выходил. Тогда одна из всадниц, сунув лук в сагайдак, отстегнула копье и погнала коня к туру. Приблизившись, кольнула его пониже хвоста.
Тур словно ждал. С грацией, невообразимой для его комплекции, он развернулся и боднул рогами. Дико закричала раненая лошадь. Всадница ласточкой взлетела вверх и плюхнулась в воду. Течение понесло ее в сторону Махая руками, всадница раз-другой показалась на поверхности, после чего исчезла.
Сармы на берегу завопили и рванулись к реке. Раскручиваясь в воздухе, мелькнули арканы. Они с плеском падали в воду, но попусту — слишком поздно.
Мои рефлексы опередили сознание. Сорвав плащ и шапку, я погнал коня к реке. Сапоги и пояс с мечом стащил на ходу. «Хорошо, что подарил доспех Амаге!» — мелькнула мысль, и в следующий миг кобылка врезалась в воду. Я вскочил на седло и, определив направление, нырнул. «И вот на фига это мне!» — успел подумать, как тут тело обожгло холодом. Мысли исчезли.
У водопоя, как я и думал, было неглубоко. Ровное песчаное дно, плавно уходящее в глубину. Прозрачная вода позволяла смотреть вдаль, чему стоило радоваться, если бы не холод. Одежда защитила меня от температурного шока, но, быстро промокнув, сковала тело ледяным панцирем. Яростно двигая руками и ногами, я плыл в метре над дном, вертя головой. Тело утопшей я заметил скоро, но тут кончился воздух, и я устремился на поверхность. Выскочив, жадно глотнул. Рядом упал аркан.
— Убью, на хрен! — завопил я и, показав кулак, нырнул.