Самоцветы для Парижа
Шрифт:
Ее левая бровь подрагивала — верный признак того, что Даша проверяет, как действует ее обаяние.
— Да хоть сейчас... А куда идти?
— За город.
— К деду Макару? — спросил с надеждой Саня, зная, что Дашин отец служит лесничим и Макарово озеро входит в границы его участка.
— Ага, — улыбается Даша. — Что, слабо?
— Отчего же... — смутился Саня. — Ты как, Димыч? Это, кстати, за Нечаевским логом, можно заглянуть.
Димыч не успел открыть рот, как Даша перехватила инициативу:
— Обещаю райский уголок и золотого деда. Ну?
И Димыч клюнул.
— Через час на автовокзале, — Дашины каблучки стучали уже далеко, а Димыч растерянно глядел ей вслед.
— Не втрескайся, — счел своим долгом предупредить Саня.
— Не боись, — успокоил товарищ. — Невооруженным глазом видно, что вакансий нет. А кто это дед Макар?
Уж тут Саня разошелся!
Димыч слушал его, слушал и сказал:
— Если этот сундук...
— Саквояж, — поправил его Саня.
— Я и говорю, саквояж... Если его найти, знаешь, сколько это будет денег! Наверное, на спасение Байкала хватит.
— Хватит, — подхватил его мысль Саня.
— Слушай! — сказал Димыч упавшим голосом. — А если господин ротмистр этот жив остался и выкопал изумруды?
Но Саня отверг его сомнения без раздумий.
— А на кой черт тогда нужен был Макар Розерту? Он ведь шпионил на Урале, узнал, что Вологжанина уже нет. А сам сунулся — тык-мык, тайга велика...
— Верно, — облегченно вздохнул Димыч и замолк.
Теперь он был Сане не просто товарищ, а хороший друг. Ведь только друзьям доверяют сокровенные секреты.
(2) Макарово озеро. Июнь 1988 года
Не зная, почему ребята захотели сначала навестить Нечаевский лог, Даша настояла на своем — только на обратном пути: сделал дело, гуляй смело.
Макара Андреевича не узнать, принарядился: на темном пиджаке гвардейский значок, медали. Батарейкам он удивился, не скрыв радости.
— Ну, Дарья, у тебя не отец, а министерство социального обеспечения. А я-то думал, чего он приемником моим интересуется. Молодец! И вы, ребята, молодцы, а то чаевничать бы мне одному в свой день рождения.
Так вот почему батарейки нужно было доставить непременно сегодня. Подарок!
— И сколько же вам, дедушка? — хлопает ресницами Даша.
— А сколь не жаль — все мои.
— Ну шестьдесят...
Дед прыскает в кулак, выжимая смешок.
— Ай да гадалка! Ты, Дарья, не пропадешь...
— Нет, правда, — поддержал Димыч, — вам, Макар Андреевич, больше не дашь.
— Вот и славно, — петушком прошелся по кругу дед, — мне больше и не надо, хорошо сохранился.
И тут же посерьезнел:
— За добрые слова — спасибо, а восемьдесят свои чувствую каждой жилкой. Как ни крути, а скоро судный день... А пока, гости дорогие, прошу к столу!
Димыч наладил приемник, и Макар Андреевич принялся потчевать гостей. Они наслаждались свежими лепешками, макая их в цветочный мед, пили смородиновый чай. Вкуснота!
Даша пыталась говорить с Макаром Андреевичем по-французски, он робко вспоминал полузабытые слова, беспомощно разводил руками. Ребята не вмешивались. Саня язык подзапустил, да и Димыч улавливал только общее направление разговора.
Безмятежно горел костер.
Слышно было, как плескалась в озере рыбешка.
И вдруг словно несколько бензопил разорвали тишину — к озеру, яростно газуя, выкатились три мотоциклиста на красных «Явах». На головах блестели круглые, как у космонавтов, шлемы, тела втиснуты в короткие курточки из черной кожи.
Пришельцы слезли с пьедесталов и скинули шлемы. Теперь их можно было разглядеть.
Были они какими-то одинаковыми и вместе с тем резко отличались друг от друга. Один кряжистый, ладно скроенный парнюга, другой небольшой, узкоплечий, с маленьким личиком. А третий — обычный ГОСТ, такой если выделится в толпе, то разве только обритым наголо шишкастым черепом. Но он-то и был предводителем — видно по тому, как остальные оборачивались на него, ожидая команды.
Было что-то в мотоциклистах такое, от чего Димыч весь напружинился, а Саня нахохлился, замер. «Вот так, наверное, — пронеслось у него в голове, — начинаются войны». Пересилив прилив страха, он поднялся, не выпуская из рук суковатую палку, которой ворошил огонь в костре.
— Привет! — во всю луженую глотку гаркнул Лысый. Да, это был Лысый — в один миг Санино подсознание наделило мотоциклистов положенными им кличками: вон тот маленький, похожий на мелкую зверушку, будет Хорьком, а верзила Дылдой.
— Здравствуйте, коли с добром, — отозвался дед Макар.
— С добром, с добром, старый пень, — весело оскалился Дылда. — Принимай гостей и мечи на стол все, что есть. Заправиться бы не мешало, — он заглянул в котелок: — Мед! А медовуха есть?
Парни были постарше года на два-три, выпускники школы или из ПТУ. Но кто бы они ни были, чувствовалось, что вежливости их не научили.
— Так в гости не ходят, — возразил Макар Андреевич.
— Заткнись, дедуля, — выдавил Лысый. — Если побрякушек навешал, то умным стал?
Дед притих, от его прежнего настроения ничего не осталось. Коротко ойкнула Даша. Это Хорек пытался погладить ее плечо. Он придвинулся ближе и, облизывая губы, нагло сказал:
— Пионерка, а все при ней есть...
В ту же секунду Димыч, резко схватив Хорька за шиворот, придал ему ускорение. Хорек блеснул в воздухе подковками ботинок.
Не ожидавшие реактивного отпора, мотоциклисты на какое-то мгновенье оцепенели. С их точки зрения, по-видимому, сопротивление, оказанное мальчишками, было неслыханной дерзостью.