Самое долгое плавание (The Longest Voyage)
Шрифт:
Взбешенные хисагази отважно подвели свои челны к корпусу нашего корабля так, чтобы очутиться в мертвом пространстве, вне пределов орудийного огня. Они взбирались на плечи друг другу, пытаясь дотянуться до лееров. Одному отряду это удалось,
В конце концов мы все-таки выбрались из фьорда. Дул свежий восточный ветер. Мы подняли все паруса и скоро оставили позади наших врагов. Затем пересчитали убитых, перевязали раны и улеглись спать.
На рассвете, разбуженный болью в плече и еще более сильной болью в душе, я поднялся на квартердек. Небо было покрыто облаками. Ветер усилился. До самого горизонта, затянутого серыми тучами, катились холодные зеленые волны с белыми гребнями. Корпус корабля стонал, такелаж гудел. Целый час я простоял, глядя назад, и прохладный ветер успокаивал боль.
Потом я услышал за собой шаги. Не оборачиваясь, я понял, что это Ровик. Он долго стоял рядом с непокрытой головой. Я вдруг увидел седину, пробившуюся в его волосах.
Наконец, все еще не глядя на меня и щуря глаза, слезившиеся от ветра. Ровик заговорил:
– В тот день я все объяснил Фроду. Он ужаснулся, но признал, что я прав. А с тобой он говорил об этом?
– Нет, – сказал я.
Ровик кивнул.
– Никто из нас не станет много говорить об этом.
Мы замолчали. Потом он заговорил вновь:
– Я боялся не того, что Гюзан или кто другой захватит корабль, чтобы владычествовать над миром. Мы, монталирцы, всегда справимся с такими проходимцами. Не боялся я и обитателей рая. Этот бедный старик говорил правду. Они не нанесли бы нам вреда… нарочно… Привезли бы с собой ценные подарки, открыли бы нам свои тайны, дали бы возможность побывать на всех своих звездах.
– Тогда зачем?.. – с трудом выговорил я.
– Когда-нибудь последователи Фрода разгадают загадки Вселенной, – сказал он. – Когда-нибудь наши потомки построят собственный корабль и поведут его навстречу судьбе, которую избрали.
Брызги обдавали нас, волосы стали влажными. На губах я почувствовал вкус соли.
– А пока что, – сказал Ровик, – сами будем ходить по морям нашего мира, сами взбираться на его горы, сами составлять карты и покорять природу, стараясь постичь ее. Сами, понимаешь, Жиан? И всего этого лишил бы нас корабль.
Тут я, наконец, разрыдался. Он положил руку на мое здоровое плечо и еще немного постоял рядом. А «Золотой скакун» шел под всеми парусами, держа курс на запад.