Самое древнее зло
Шрифт:
Я не понимала, что нашёл Матвей в этом занятии фотожурналистикой? Ведь она создавала неправду! Снимки выхватывали момент жизни, причём зритель всегда неправильно воспринимал этот момент. Как, например, этот снимок.
Но спрашивать сейчас нельзя. Лимоныч и без того недоволен нашими перешёптываниями, постоянно осаживал и призывал молчать. Грустно: неужели я всё время буду желать спросить что-то у Матвея, но не буду иметь на это времени?
— Все назад! — кричит вдруг Лимоныч и толкает меня.
Из-за
Я запускаю в сумочку руку и перебираю рулли дезинтеграции, которые наспех создали я и Хадонк. После активации они вернут слоггеров Первомага в исходное состояние, в россыпь кирпичей и земли… Но приходится соблюдать наказ генерала и не использовать магию, пока не подберёмся к противнику вплотную.
На середину улицы выскакивают два солдата, на плечах у них какие-то длинные широкие трубы, похожие на телескоп, что стоит в Астрономическом Корпусе академии Химмельблю. Из обоих концов труб вырывается дым и огонь, солдаты покачиваются от силы противодействия. Огни достигают танков и взрываются, окутывая их шаром огня и дыма. Улицу заполняет пыль.
От взрывов окна в зданиях вылетают вместе с рамами. В пустые квадраты, словно спасаясь бегством, лезут занавески и мгновенно сгорают от пламени, которое охватывает один танк.
Два солдата уходят, их место занимают ещё двое с такими же трубками и повторяют действие. Все три танка обездвижены.
— Ну и тупая у вас слоггерня, — плюёт Лимоныч. — Активную защиту не включили. Нам бы побольше зарядов, вынесли бы всю армию.
Я не понимаю и половины того, что говорит землянин, но по тону догадываюсь, что он радуется военным успехам. Хотя это несколько глупо: ведь они воюют со своей же армией.
— Слоггеры и не должны быть умными, — сказала я. — Умный тот, кто их создаёт. А его цели мне до сих пор не понятны. Он словно показывает кому-то, что способен использовать вашу технику против вас же.
По-моему, на этот раз Лимоныч не понимает половины того, что говорю я.
Так как горящие танки перекрыли всю улицу, пришлось обходить через дворы.
Матвей больше не фотографировал людей в окнах. До него дошло, что им страшно. Люди провожали нас взглядом полным надежды. Из окон слышались призывы помочь. Но Лимоныч повторял шёпотом приказ:
— Не реагировать, продолжаем движение. С гражданскими разберутся, это не наше дело.
И тяжело вздыхал.
2
По железной лестнице мы поднялись на крышу какого-то здания.
Ещё на подходе сюда мой стирометр начал хаотично вращаться, сигнализируя
Лимоныч распределил солдат по углам крыши, чтобы отслеживали обстановку, и подполз к нам. Показал пальцем на полукруглое здание:
— Разведка отметила большое скопление танков и пердунов в этом районе. Предполагаем, что Первомаг там.
— Машиностроительный завод? — Спросил Матвей. — Интересно, почему именно здесь…
Чёрное небо вздрогнуло, облака шевельнулись, порыв ветра ударил в лицо. В небе на секунду раскрылся портал переброски, осветив тучи синеватыми отблесками. И схлопнулся.
— Он пытается открыть порталы, но не получается, — предположила я. — Видимо, ещё не приноровился к местному сплетению магических струн.
— Странно, а ты рассказывала, что портал в Брянск, в мою квартиру между прочим, он открыл легко, да ещё и преогромный.
— На Земле обитала его духовная часть. Она стала принимающим магом при создании портала. Тут всё ясно.
Очередной портал мигнул в другой части неба. Продержавшись несколько мгновений, закрылся.
— Пятнадцать минут до начала, — сказал Лимоныч. — Готовь свои магические штуки.
— Всегда готова, — ответила я.
Где-то там, на противоположной стороне завода шли Хадонк и Аделла, возглавляя вторую и третью ударные группы. Слюбора я снова оставила с землянами. На этот раз не от недоверия, а для защиты.
— Не нужна нам ваша защита, — отреагировал на моё решение генерал Пиротов.
— Но почему вы, земляне, не смотря на произошедшее, уверены в своих силах? Вы же не представляете, что сделает Первомаг, приобретя полноту умения работать с магическими струнами вашего мира.
— Это ты, голдиварочка, не знаешь, что брянская земля видела всяких завоевателей, и немцев, и французов, и печенегов различных. Все бежали отсюда, поджав хвост. Справимся и с безумным фокусником.
— А что сразу хвост? — оскорбилась Аделла.
— Не думай, Бленда, что я бравирую. Просто мы, русские, такие люди, что дерутся до последнего.
— До последнего русского? — искренне удивилась я.
Впрочем, Слюбор и сам не хотел оставаться:
— Чем нас больше будет в битве с магом, тем лучше. В прошлый раз мы вчетвером едва сдержали его.
— Поверь, на этот раз всё получится.
— М-м, а что именно получится? Мы снова разделим его сущность? Одну закуём в очередную статую и сокроем под иллюзией? Чтобы через две тысячи семилуний очередные непослушные студенты вроде нас его освободили?