Самое время для любви
Шрифт:
– У тебя есть средство защиты? – прошептала Мэг. – Презерватив?
Чак покачал головой. Он не планировал и даже не мечтал, что такоев действительности произойдет.
Теперь они будут вынуждены остановиться. Нет другого выбора. Кажется, следовало бы почувствовать облегчение, но прилив разочарования был настолько острым, что Чак невольно зажмурился.
– У меня есть один в сумочке, – вспомнила Мэгги, отстранилась, спрыгнула с кровати и заметалась по комнате.
Почти мгновенно вернулась, разорвала пакетик
Но слишком поздно. Здравый смысл вернулся.
– Мэг, мы не должны этого делать.
Господи, еще бы тело послушалось разумных доводов. Ясно, что слова звучали бы куда внушительнее, не выкажи он столь явного доказательства влечения к ней.
В глазах Мэгги вспыхнуло нетерпение. Нетерпение, гнев и боль.
– Почему бы и нет? Кто сказал, что мы не должны получить желаемое? Кто, черт возьми, внушил тебе, что правильно, а что нет? Вот этоправильно, – заявила Мэг, толкнула Чака назад на подушки, снова устроилась между его ногами, подалась вперед и прильнула к губам.
Поцелуй получился жестким, почти наказывающим, но она тут же смягчилась, порыв вспыхнувшей страсти закружил голову. Казалось невозможным, но он отвердел еще сильнее, когда Мэг прижалась к нему животом.
– И этоправильно!
Она шевельнула бедрами, опустилась на Чака, и он одним плавным фантастическим толчком оказался внутри нее.
По-прежнему сжимая презерватив в руке.
– Мэгги… Боже!
Мэг откинула голову, оседлав и подпрыгивая, устанавливая ритм, от которого тут же зачастил его пульс, и Чаку показалось, что он сползает к краю обрыва, к невероятному свободному падению в собственный экстаз. Один только взгляд на тугую от страсти грудь, на дерзко торчащие восхитительные соски тут же усилил желание, и он почувствовал, как все быстрее и быстрее скользит к точке невозврата.
Никто, никтои никогда не доставлял Чаку такого наслаждения…
Он куда крупнее и мощнее, но, порабощенный собственными потребностями, бессилен сопротивляться Мэг. Он хотел ее. Нуждался в ней. Любил.
Любил настолько, что сумел поднять ее вверх и снять с себя.
Они не должны. Это неправильно.
Мэгги запротестовала и едва не устроила потасовку.
– Нет! Чак…
Он показал презерватив, скомканный в ладони.
– Эта штука не сработает, если останется в руке.
Мэг наблюдала, как Чак быстро нацепил резинку, и неуверенно улыбнулась. Она и правда испугалась, что он вознамерился остановить их и не позволить довести дело до конца.
Одним ловким движением Чак опрокинул ее на спину. Мэгги подалась к нему и широко раздвинула ноги, готовая полностью отдать себя. Он смотрел ей прямо в глаза, когда вошел в нее медленно, плавно, но так глубоко, что от нахлынувших эмоций у Мэг захватило дух, рот приоткрылся, взгляд стал мечтательным, веки затрепетали.
А потом она улыбнулась, и Чак понял, что на всю жизнь запомнит
– Это правильно, – пророкотал он. – Правильно.
– Да, – томно согласилась Мэг, прекрасные глаза наполнились слезами. – Я тоже так думаю.
Он снова поцеловал ее, в эти невыносимо нежные сладкие губы. Мэг подняла бедра, сильнее сжала мужскую плоть внутренними мышцами, и оба закричали, нарушив тишину тускло освещенной комнаты.
Чаку хотелось заниматься любовью долго и неспешно, чтобы этот момент длился вечно. Но Мэгги понукала все быстрее, все сильнее, все глубже. Он снова и снова толкался в нее, вновь и вновь заполняя собой, пока мир вокруг не растворился, и не осталось только здесь и сейчас, и только Мэгги.
Одна только Мэгги.
Она вскрикнула, и он почувствовал подступающий экстаз. Всепоглощающий, безумный, неодолимый. Мэгги, извиваясь, льнула к мужскому телу, ногти впились в спину.
Ее бурный оргазм подтолкнул Чака к краю, он взорвался, извергаясь наслаждением, пронзившим насквозь, как пушечное ядро. Наслаждением настолько сильным и горячим, что могло бы испепелить или сжечь на месте. Все связные мысли исчезли, остались только чувства, только тепло.
Ощущение покоя.
Восхитительного, пьянящего, бесконечного парения в небесах.
В облаке благоуханного аромата духов Мэгги.
– Думаю, я в тебя влюбилась, – прошептала Мэг, легко лаская губами твердый подбородок.
И тут Чак очнулся. Открыл глаза, реальность происходящего встряхнула рассудок, включила мозг ученого, и он различил легкую панику в ее словах.
Она думает, что влюбилась.
Чак скатился с Мэгги, вдруг осознав, что едва не раздавил ее. Увидел, что она наблюдает за ним, что светло-карие глаза изучают его лицо, и заставил себя улыбнуться. Она не подвинулась, не попыталась прижаться или обнять.
Он закрыл глаза.
«Боже, отдал бы все на свете, чтобы услышать эти слова в любой момент в течение последних нескольких лет».
Но теперь... Мэгги не может любить его. Она должна влюбиться в Чарльза.
Но я же был когда-то Чарльзом, рассуждал Чак. Может, все не так уж страшно. Если Мэг смогла полюбить его, покрытого рубцами и измученного, то наверняка влюбится в Чарльза. Это вполне логично.
За исключением того, что любовь иррациональна… любовь игнорирует здравый смысл.
И все-таки, пережитая близость может пойти на пользу. Может, физическое соитие привяжет Мэгги к нему… неважно, Чак он или Чарльз.
– Спишь? – позвала она.
Чак открыл глаза и обнаружил, что она по-прежнему смотрит на него.
– Нет.
– Ты в порядке?
В глазах Мэг мерцала озабоченность. Беспокойство и неуверенность.
– Да.
Чак обвил Мэг руками, притянул к себе, прижал спиной к груди и накрыл обоих покрывалом. Ее голова уютно расположилась под его подбородком, он теснее привлек любимую к себе, одной рукой нежно стиснул грудь и крепко обнял.