Самоход. «Прощай, Родина!»
Шрифт:
Немцы били наугад, самоходку они не видели. Разрывы стояли сплошной стеной, грохотало сильно. По броне били осколки, камни, комья земли.
– Вот суки, хоть бы мотор не повредили, – бросил в сердцах Антон.
Они сидели молча, пережидая налет. Внезапно в наушниках зашипело:
– Седьмой, Седьмой, где вы?
Виктор узнал голос комбата.
– Седьмой – Первому. Машина и экипаж целы, подбиты и сожжены два танка! – не удержался Виктор.
– Отлично! Где находитесь?
– В лощине, рядом танк горит.
– Вижу.
– Нет, запишите его на счет батареи.
За каждый уничтоженный вражеский танк давали денежную премию. Небольшую, конечно, но все же приятно.
– Тогда так: в твою сторону идут бронетранспортеры с пехотой, наблюдаю четыре штуки. Уничтожь!
– Понял, конец связи! – Виктор отключился.
– Чего комбат от нас хочет? – поинтересовался Яков.
– В нашу сторону бронетранспортеры идут с пехотой.
– Побьем, чай не танки!
– Ну тогда заряжай тупоголовым.
Бронебойные снаряды были нескольких типов, все были созданы для зенитной пушки 52К, только новинку добавили – «катушечные» снаряды, или, если правильно, подкалиберные. Зениткам они ни к чему, у них цели другие. Тупоголовый же, в отличие от «катушки», после пробития брони взрывался внутри.
Лязгнул затвор.
– Готово! – закричал Яков.
– Антон, выводи машину из ложбины.
Еще неизвестно, где бронетранспортеры и нет ли поблизости танков или противотанковых пушек в засаде. Нужно быть очень осмотрительным.
Только самоходка выбралась на ровную землю, Юнус закричал:
– Вижу «броники», четыре штуки, удаление шестьсот!
– Огонь! – скомандовал Виктор, сам же приник к приборам наблюдения. В отличие от наводчика через его приборы имеется круговой обзор, правда, с узкими непросматриваемыми зонами. Не притаилась ли еще опасность?
А пушка самоходки выпускала снаряд за снарядом. Как только они подбили первый бронетранспортер – полугусеничный, похожий на бронированный гроб Sd kfz 251, другие остановились и из них стали выпрыгивать солдаты. На брониках только пулеметы, против самоходки они не «пляшут».
А Юнус, разбив все машины и стараясь уничтожить живую силу противника, перешел на стрельбу осколочными снарядами.
– Не переводи снаряды! Антон, дави их!
Самоходка ринулась вперед. Пехота, уцелевшая после обстрела снарядами, стала разбегаться. Кого-то догнали, раздавили, но за каждым пехотинцем гоняться на тяжелой бронемашине не будешь.
– Антон, давай к транспортерам!
Два из них уже горели, другие же два выглядели неповрежденными. Виктор хотел снять пулемет, надежный МГ-34, либо МГ-42.
Самоходка остановилась рядом с бронетранспортерами, и Виктор осмотрелся через приборы. Явной угрозы не было.
– Яков, с автоматом на выход!
Они выбрались наружу. С обеих сторон их защищала броня. Справа – их самоходка, слева – бронетранспортер.
Виктор
Он забрался внутрь, снял пулемет с вертлюга и подал его Якову:
– Неси в самоходку и возвращайся.
На полу бронетранспортера стояли коробки со снаряженными лентами – как их не взять? Он переставил коробки к открытой дверце, из кобуры убитого офицера вытащил «парабеллум» и запасной магазин. У многих самоходчиков такие трофеи были, теперь будет и у него.
За сиденьем водителя транспортера – солдатский ранец из телячьей кожи. И его прихватил. А вот карабины пехотинцев ему не нужны, в самоходке тесно.
Яков понес пулеметные коробки, а Виктор – ранец.
Забравшись в самоходку, Виктор доложил комбату о выполнении задания.
– Молодец! После боя рапортом в штаб сообщу. У тебя тихо?
– Не стреляют.
– Ты постой где-нибудь в укромном месте. Скоро атака будет, поддержишь огнем с фланга.
– Понял.
– На рожон не лезь только! Конец связи.
– Антон, давай к деревьям…
Это местечко Виктор еще с бронетранспортера присмотрел. Крона дерева большая, и случись авианалет, их сверху видно не будет.
Подъехали, встали. Виктор открыл ранец. Сверху лежало чистое белье, но его сразу же забрал Антон:
– Сгодится вместо ветоши.
За бельем, завернутые в газету, лежали несколько палок копченой колбасы. У парней от ее запаха скулы свело и слюнки потекли: копченая колбаса на фронте – большая редкость. Если наши ее и выпускали, то до передовой она не доходила. Виктор дал каждому по палке и сам вцепился зубами в кусок, отрезанный от своей. Запах был одурманивающий, а вкус полузабытый. Да, хорошо немцы своих солдат снабжают!
Яков с набитым ртом невнятно проговорил:
– Хлебушка бы еще!
– И без хлеба вкусно, – возразил ему Антон, – да еще и войдет больше…
Колбасу умяли быстро.
Еще в ранце оказался набор для бритья – отличная опасная бритва золингеновской стали, помазок и оселок для правки. Их забрал себе Яков: щетина на его лице была жесткой и отрастала быстро. Но – самое удивительное для передовой дело – в ранце лежал флакон одеколона. Его Виктор оставил себе: все-таки на инструктажи ходит, и лучше одеколоном пахнуть, чем соляркой.
Только они успели перекусить трофейной колбасой, как получили приказ – в атаку! Снова двинулись вперед танки, за ними – пехота и самоходки.
Виктор сразу увидел, что танков и самоходок стало меньше. Кого из приятелей он не досчитается после боя?
Они выждали несколько минут, чтобы немцы отвлеклись на танки.
– Антон, вперед! И забирай вправо…
Вправо – это в тыл к немцам. Надо ударить внезапно, панику создать. Немцы после Сталинграда окружения боялись, как наши после Вяземского котла.