Самолеты падают в океан
Шрифт:
— И кончили тем, что сразу захрапели…
Мун отсутствующим взглядом уставился на то вспыхивающие, то затухающие цветные лампочки вычислительной машины. Их перемигивание выглядело разговором на световой морзянке между отдельными участками электронного мозга.
— Так вот! — Мун повернулся к Дейли. — Стивенсон находился вчера в состоянии психического шока, поэтому черт показался ему более страшным, чем в действительности. У «Стрел» повышенный уровень вибрации при недостаточном запасе прочности. Но опасность аварии возникает только после длительного износа. Как известно, «Стрелы» эксплуатируются всего два месяца. Иное дело, что конструктивные недостатки могут привести к катастрофе при особых обстоятельствах — перегрузке, превышении скорости, восходящем потоке воздуха, циклоне. Стивенсон объяснил себе аварию «Оранжевой стрелы» именно таким образом. Но после телефонного разговора с Сингапуром эта версия окончательно отпала. Нагрузка и скорость были нормальными, а полет протекал в исключительно благоприятных атмосферных условиях, лучших даже, чем при полете «Золотой стрелы».
— Почему вы сказали «окончательно отпала»?
— Еще до этого у меня возникла другая гипотеза…
— Когда увидели предвыборный плакат? — догадался Дейли.
— Да. Я обратил внимание на стоящие рядом имена двух пассажиров «Золотой стрелы» — «мистер Лефьет, мистер Вандонг». Французская приставка «ле» и голландская «ван» как будто указывали на их европейское происхождение. Однако перед другими фамилиями стояли инициалы, тут их почему–то не было.
— Небрежность клерка, оформлявшего билеты, — предположил Дейли.
— Это не исключалось. Но из подсознания почему–то всплыло другое объяснение. Азия! У многих азиатских народов нет инициалов. Может быть, следовало читать не слитно, а каждый слог в отдельности. Получалось Ле Фьет и Ван Донг… Вам эти имена ничего не напоминают?
— Верно! — подскочил Дейли. — Корреспонденции о событиях в Южном Вьетнаме!.. На «ван» начиналось имя того буддийского священника, что в знак протеста облил себя бензином и сгорел на глазах у прохожих. Конечно же, вьетнамцы! Плакат должен был вызвать неприязнь к Брэдоку и сочувствие к его жертвам, а желтокожих у нас жалеть не принято, их подали избирателям под европейским соусом… Подождите! Я начинаю понимать…
— И долго придется ждать? — улыбнулся Мун. — Ладно, не буду мешать. Думайте! Это у вас здорово получается… Кристофер Дейли–1 несерийного выпуска 1927 года погрузился в глубокое раздумье, прерываемое только легким скрипом его заржавелых мозгов. «В чем дело? Он не исправен?» — поинтересовался Шерлок Холмс–168, допивавший уже второй стаканчик машинного масла. «Да нет, просто старая модель, — объяснил Шерлок Холмс–53. — Тогда еще не производили запчастей. Вот и мучается, бедняжка!»
— Полная потеря личности! Вы даже меня начинаете копировать… — бросил Дейли.
— Это все, что вы поняли? Маловато. Я разочарован.
— Не все. Помните угрозу Желтого Дракона взорвать самолет? Очевидно, речь шла именно об этих двух типах.
— Молодец, Дейли! Признаться, совсем запамятовал. Я ухватился за другую нить. Имена Ле Фьет и Ван Донг показались мне знакомыми.
— Из телевизионной передачи «Великая вьетнамская демократия»? — усмехнулся Дейли.
— Из научно–популярной статьи о теории пространства, которую мне дал почитать профессор Холмен. Я в ней так ничего и не понял, но, как видите, иногда полезно читать и то, чего не понимаешь. Консультация с профессором подтвердила мои предположения. Оказалось, что малоизвестные широкой публике профессора Ле Фьет и Ван Донг — авторы какой–то гениальной гипотезы о кривизне пространства, потрясшей весь ученый мир. Они вьетнамцы по национальности, но их родители уже давно натурализовались у нас. И вот эти самые ученые с мировым именем вдруг объявляют, что отказываются от нашего гражданства и намерены отправиться во Вьетнам, причем в коммунистический.
— А движимые высокими патриотическими чувствами южновьетнамские националисты отправляют их на тот свет.
— Пока это только мое предположение. Но если окажется, что летевшая на борту «Оранжевой стрелы» делегация вьетнамских коммунистов погибла от рук южновьетнамских агентов, логично приписать им же катастрофу с «Золотой стрелой».
— Поздравляю, инспектор! Так и быть, пусть он называется вашим именем!
— Кто «он»?
— Гениальный детектив будущего. Обладатель идеальной логики! Ваш электронный двойник.
— Не торопитесь возводить мне памятники… Логика ничего не стоит, пока не подкреплена вещественными доказательствами… Это всего–навсего гипотеза. Обосновать ее удастся только в том случае, если разыщем хоть одного очевидца событий на «Оранжевой стреле»…
— Идем на снижение! — раздался в громкоговорителе по–военному четкий голос командира.
Мимо иллюминаторов мелькнула серая облачная масса, разделилась на отдельные клочья и исчезла. Самолет по крутой спирали приближался к поверхности океана. Где–то под ним, в радиусе тридцати миль, находилось место гибели воздушного лайнера.
— Ну, как у вас там? — обратился Мун к электронику.
— Программирование закончено, — объявил тот и посмотрел на часы. — Через минуту Джим выдаст свое заключение.
— Причем ошибочное?.. — по ведущему из рубки трапу спускался командир. — Вы ведь скрыли от него самую важную информацию.
— А именно?
— Количество акуло–единиц на квадратный фут. В Индийском океане их больше, чем автомашин в Нью–Йорке.
Джим, учитывая неточные координаты места гибели «Оранжевой стрелы», выдал сразу несколько вариантов. Электроник отметил их на карте тремя тонкими линиями.
— Вот видите! Кто был прав? — Тон командира звучал еще безапелляционнее, чем обычно. Даже лучший вариант выглядел весьма скверно. Чтобы достичь вплавь ближайшего острова, требовалось двадцать часов, причем часть этого расстояния пришлось бы плыть против течения и направления ветра. Это было по силам только рекордсмену. Учитывая шторм и опасность встречи с акулами, он к тому же должен был обладать железной волей и стальными нервами. Дейли помрачнел. Мун ничем не выдавал своих чувств. Могло даже показаться, что он доволен.
— Остается только надеяться на божье чудо! — тихо сказал электроник.
— Если вы отождествляете бога с природой, это именно то, на что я рассчитываю, — туманно заявил Мун.
«Молния» летела на высоте шестисот футов над уровнем моря. Не только Дейли, но и свободные от вахты члены команды при помощи биноклей обшаривали океан. Ничего! Лишь подернутая рябью, осыпанная солнечными блестками вода, из которой временами выскакивали летающие рыбы и, описав параболу, падали обратно.
Один Мун не принимал участия в розысках. Откинув спинку кресла, он сидел с полузакрытыми глазами, изредка затягиваясь сигарой. Его можно было принять за того самого генерала, которому предстояло на этом самом месте принимать важные стратегические решения. Однако Дейли, мельком взглянув на своего начальника, по выражению его лица понял, что решение уже давно принято. Теперь генерал Мун только ждал сообщений с поля боя.