Самому себе не лгите. Том 2
Шрифт:
– Когда учитель входит в класс, ученики встают и здороваются. Понятно? Ладно, теперь садитесь, – сказал Парвизджон, доставая из папки толстую тетрадь и что-то старательно записывая в ней. Потом снял очки и произнёс торжественно:
– Ну вот, а теперь слушайте внимательно. Сегодня у нас будет урок математики!
– Какой урок? – не поняла Парвина.
– Урок математики?! – переспросила Мехрогин.
– Тише!
Парвизджон хотел объяснить девочкам, что же такое математика, но не знал, как это сделать. Он задумался – и вдруг вспомнил слова учительницы. И серьёзно начал:
– Математика – очень трудная наука и очень
– А вот и нет! – воскликнула Парвина. – А вот и неправда! Я не ела груши! Ты сам их съел, сам!
И, не сдержавшись, девочка горько заплакала.
Перевод с таджикского Гулбахор Мирзоевой
Снежные звёздочки
Падал первый снег…
Он шёл и шёл…
Он падал и падал…
И наконец где-то за полночь остановился…
Под утро курочка вызволилась из курятника.
Одна…
Пошла по двору…
Двор с оградой…
Она удивлённо глядела по сторонам…
Она свободна?.. Свободна!..
От радости захлопала крыльями…
Вытянула вверх шею…
И громко закудахтала:
– Ко-ко-ко-ко!
Наверно, благодарила небо, Бога за то, что послал снег…
Да-да! Снег свободы!
Разве есть что-нибудь ещё слаще воли?!
Цену свободе могут знать птицы в клетке, и только!
От радости она бегала по двору…
По толщине выпавшего снега…
Бегала и бегала…
Всё бегала и бегала…
Мама пошла в сарайчик – набрать в чашку зерна.
В уголочке хлева насыпала реденько зерна.
И нежно-нежно подала голос:
– Цып-цып-цып!
Курочка бегом прибежала со двора и только торопливо принялась клевать корм, как мама ловко схватила её и, ласково приговаривая: «Ты моя курочка, лохматые лапки, не гуляй далеко, не летай высоко», – заперла её в курятнике.
Мы завтракали, сидя вокруг стола, как вдруг проснулся мой братишка Ардашер. Подошёл к окну. Посмотрел. Увидел следы куриных лапок, которых видимо-невидимо осталось на снегу. И радостно закричал:
– Посмотрите! Снежные звёздочки!
И нетерпеливо спрашивал он:
– Что ли, они ночью с неба попадали, да?!
Папа в ответ улыбался, а мама целовала его в лобик…
Да и вправду в нашем дворе было полным-полно звёздочек…
Снежных звёздочек…
Перевод с таджикского Н. Раббимдухт
Арье Барац
Родился в 1952 году в Москве, в 1976 году окончил медико-биологический факультет 2-го МОЛГМИ (РГМУ), во время учебы в котором участвовал в работе философских семинаров Л. Черняка, М. Туровского и В. Сильвестрова. Более десяти лет работал врачом в лабораториях московских городских больниц.
С 1992 года проживает в Израиле, в Матэ-Биньямин, на границе между Иудеей и Самарией. С 1993 по 1996 год обучался в
С 1992 по 2018 год сотрудничал с израильской газетой «Вести», где за это время опубликовал более тысячи публицистических и религиозно-философских статей.
С 1999 года по 2018-й вел в этой газете постоянную еженедельную религиозно-философскую рубрику, в которой освещал иудейские представления по возможности в наиболее широком контексте мировых религий и секулярной культуры.
Автор нескольких религиозно-философских и художественных книг: «Лики Торы» (1993), «Презумпция человечности» (1998), «Два имени единого Бога» (2004), «Теология дополнительности» (2007), «Там и всегда» (2008), «Мессианский квадрат» (2012).
В 2019 году издал трилогию «День шестой», 1-я («1836») и 3-я («2140») части которой – литературно-исторические исследования, а 2-я («1988») – автобиографическая повесть. Расширенный и дополненный вариант «Дня шестого» был переиздан в 2021 году.
Книга представляет собой интеллектуальный триллер, основанный на столь же реальных, сколь и загадочных событиях жизни автора и приоткрывающий таинственную связь между разбросанными в веках творцами мировой культуры.
Вниманию читателя предлагается фрагмент книги.
1836
19 апреля (1 мая)
Москва
В тот воскресный день профессор русской истории Московского университета 36-летний Михаил Петрович Погодин собрал на обед полтора десятка своих коллег и друзей.
Дни в Златоглавой стояли теплые, и впервые в этом году пообедать можно было не в гостиной, а в просторном саду погодинского дома на Девичьем поле.
После обеда все разбрелись маленькими кружками. Рядом с Погодиным оказались «басманный философ» Пётр Чаадаев, редактор «Наблюдателя» Василий Петрович Андросов и профессор филологии Владимир Печерин.
– Вы слышали, господа, что вышел наконец первый номер «Современника»? – поинтересовался Андросов.
– Не только слышал, но вчера уже вертел его в руках, – с некоторым пренебрежением ответил Чаадаев. – Но что за название такое – «Современник»? Современник чего? XVI столетия, из которого мы никак не выкарабкаемся?