Самому себе не лгите. Том 4

Сборник

Мама

Мама – солнце, мама – свет,Лучше мамы в мире нет!Мама – радость детских глаз,Мама – лучшая для нас!Мама – мой счастливый мир,С мамой каждый день мой – пир!Сильно я люблю тебя,Мама милая моя!Мама – яркая звезда,Ярче всех горит она!Будь ты счастлива вовек,Самый близкий человек!

Спор

– Бей сильнее! – крикнул Тим.– Ну посмотрим, – молвил Бим.Два соседа, друга дваНе

поссорились едва.Спор затеяли вчера:Кто сильнее, ты иль я?Знает только старый мяч,Кто же все-таки силач.Ждут тетрадки двух ребят,Книжки, ручки уже спят,А друзьям ведь не до них —Затяжной спор манит их.

Сжигая все мосты

У жизни много неистоптанных дорог,У сердца много неизведанных путей.Лишь тот поймет, кто впустит на порог,Как сердце бьется каждый день сильней.Лишь тот один почувствует всю больК протянутой руке, к родным глазам,Кто раз сумеет в жизни повернутьШтурвал любви к родимым берегам.Лишь тот поймет весь вкус любви,Кто горечь пил, не жмуря даже ока.Кто ждал ее, как птица ждет весну,Чтоб прилететь из дальнего далека.Но жизнь плывет в неведомы края,Сжигая все мосты, что нас соединяли.Любовь порой не друг и не добряк,Шторма на море жизнь не отменяла.

Ты не веришь

Ты не веришь мне так же, как прежде,Зная, что не умею я лгать?Не поверив любимой женщине,Сам себя научился прощать.Ты не веришь той женщине хрупкой,В то же время с железною волей,Той, которая билась насмерть,Разделив с тобой тяжкую долю.Время штопает раны живые,Но души рана сердце точит.Для нее нет лекарства на свете,Оно бьется и так же молчит.Легче верить злым людям и сплетнямИ бежать от правдивых речей.Всех на свете Всевышний рассудит —Ты предал мать своих же детей.

Мой Дагестан родной!

Мой Дагестан родной,Моя родная кровь,Дыша я лишь тобой,Рождаюсь миру вновь.Я без тебя в снегаЗаброшенный цветок,Замерзший лепестокСредь бури между строк.Я как мороз в сердцах,Несозданный сонет.Мне б солнышком твоимВсю душу отогреть.Над Каспием парю,Жар-птица словно я.Ты расцветай, прошу,Мать-Родина моя!Роскошные равниныЧасто снятся мне.Бросила свой зовТебе болезнь извне.О, скольких жизней нет,Нам с тобой не счесть!Мое сердце ранитОб умерших весть.Ты же верь, крепись,Все переживешь.Жаль, ушедших близкихБольше не вернешь.

Я помню миг

Я в сердце бережно хранюТвою улыбку, нежный взгляд.Лукавый ветер нежит сердце,Пытаясь боль мою унять.И солнце светит не для нас,И не за нас оно сейчас.Я помню миг, я помню час,Когда не стало больше нас.

Мне дороги

Мне дороги закаты и рассветы,Мне дороги минуты, каждый час.Мне дороги Земля, и все орбиты,И время, что шагает против нас.Мне дороги и смех, и детский лепет,Дороже их улыбок в мире нет.Мне дороги не только мои дети —Я дорожу детишками планет!Мне дорога дорога к миру, свету,Плечо родных бесценно, знаю я.Мне дорога жизнь даже без просвета.Ты дорожишь ли мною, жизнь моя?!

Когда завоет сердце

Когда завоет сердце,Любовью не клянись.Сжимая жизнь в руке,В реальность оглянись.Стой, не спеши вперед,Свой шаг не обожги.Обрыв бросает в дрожь,Немного обожди.Коль оглянешься вновь,Увидишь вмиг любовь.Дарует жизнь себя.Храни же Бог тебя.

Мария Данилова

Родилась 23 июня 1957 года в селе Шея Сунтарского района Якутской АССР. В 1974 окончила шеинскую среднюю школу. С 1984 года работала учителем родного языка и литературы в разных селах Сунтарского района. Сейчас на пенсии, живет в селе Тюбяй. Пишет сказки, стихи, олонхо для детей, пьесы, рассказы. Получила поощрительный приз на конкурсе драматических произведений Республики Саха, посвященном 100-летию А. И. Софронова – Алампа. Первое место на республиканском конкурсе рассказов для детей на русском языке в 2018 году. Третье место на республиканском конкурсе стихов о городе Якутске 2018 года. Лауреат конкурса имени Бориса Богаткова 2018 года.

Желтые розы

Желтые розы, желтые розы -

Первой любви рассвет.

Желтые розы, желтые розы -

Разлуки горькой свет.

Кун Мичээрэ

Часть первая

На горе Мангырыр

Григорий, как все здешние якуты, ходит на охоту за пернатой дичью весной и осенью. В тайге он живет в разгар охотничьего сезона и даже зимует в избушке возле горы Мангырыр, которая находится в сорока километрах от села. Зимой промышляет белок, рыбачит, не отходя далеко от зимовья. Односельчане боятся угрюмого вида Григория, которого за глаза зовут Медведем. Он немного толстоват, ступает мягко косолапыми и вследствие этого кривоватыми ногами. Живет на пенсию, хотя на вид кажется моложе своих семидесяти двух лет.

До пенсии проработал шофером у директора совхоза. Когда разваливались совхозы, ему удалось выйти на пенсию вовремя. Так что у него не было проблем с оформлением документов. Даже удалось заполучить старенький совхозный газик. Этим был очень доволен. Под умелыми руками старенькая машина и сейчас бегает по ухабистым сельским дорогам.

Григорий приехал на своем газике, как всегда, один. Стояла ранняя осень. Посмотрел на дверь. Дверь была подперта лопатой. По каким-то приметам понял, что кто-то заходил в избушку. Занес рюкзак, осмотрелся. Были, видимо, недавно. Сохранилось тепло. Пол был подметен, стол убран. На печке лежала новая коробка спичек. На полке был добавлен кое-какой провиант: «Доширак», пачка вермишели, полбуханки хлеба, завернутой в целлофан. Под нарами около двери были дрова и береста.

«Наши, деревенские, Николай с сыном, – догадался бывалый таежник. – Так и есть, они», – удовлетворенно подумал, прочитав последнюю запись в толстой тетрадке, которая висела на стене вместе с привязанным к ней простым карандашом. Там он и другие записывали все, что происходило каждый день, когда они бывали здесь. Это была дань здешней традиции. Во всех избушках с советских совхозных времен табунщики и охотники записывали. И каждый знал, кто ночевал, что произошло, читал новости с деревни. На маленькой полке лежали еще две потрепанные общие тетради.

Эту избушку он построил давно. Ему помогал отец Николая старик Мэхэс.

– Старик, – усмехнулся Григорий.

Тогда Мэхэсу, Михаилу, было всего где-то пятьдесят. Сравнив со своим нынешним возрастом, Григорий подумал, что сейчас все считают его глубоким стариком. Возраст все-таки брал свое: он устал, сидя за рулем два часа.

Затопил печку. Чайник был полон воды. На нарах стояли ведра и бидон, наполненные водой. Мысленно поблагодарив Николая с сыном, он развязал рюкзак, вытащил оттуда всю провизию, разложил по полочкам, кое-что и на стол. Сходил за ружьем и патронами. Семь уток, которых он подстрелил по дороге, положил в подпол. Включил радиоприемник – там только шипело, и он заменил батарейки. Полежал на кровати, стоящей в углу. Задремал было под мелодию знакомой песни, как где-то вдалеке услышал выстрелы.