Самостоятельные люди

Железников Владимир Карпович

Он шагнул в сени, долго шарил в темноте, больно шибанулся ногой о ступеньку и наконец нашёл дверную ручку.

Он открыл дверь, и клубы пара так заслонили его. что мама даже не узнала Димку.

И тот её не сразу рассмотрел, только услышал её смех и ещё низкий мужской голос.

Когда пар улетучился, мама увидела Димку.

– Димка? – спросила она удивлённо и как-то очень испуганно. – Димка, что случилось?

Но Димка ничего не ответил, он только бросился навстречу маме и, обдавая морозом, тёрся лицом

о её толстую, мохнатую кофточку.

– Димка! Ну что случилось? – снова спросила мама.

Димка хотел тут же начать рассказ про Михаила Платоновича, и про Гогу, и про дневник, но вспомнил, что они в комнате не одни.

– Просто я соскучился, – сказал он.

– Нет, ты правду говоришь? Хорошенькое дело! Бросить школу, потому что он соскучился! Ты хоть не обморозился?

– Что я, маленький, что ли? – Димка обиделся, что мама так отчитывает его перед чужим, понуро замолчал и стал смотреть с тоской в сторону.

Это даже заметил тот, который стоял и всё это время молчал.

Он неслышно подошёл к Димке и протянул руку.

– Давай знакомиться. Север Иванович Гаргонов, начальник приисковой группы.

Димка протянул руку, и его озябшие пальцы легли в большую тёплую ладонь Севера Ивановича. А тот не выпускал руку мальчика, грел её, и скоро по димкиным пальцам побежали мурашки, и он впервые за эти дни засмеялся.

– Ты чего? – спросил Север Иванович.

– Да так, смешно, – ответил Димка, – станция «Сугробы», начальник «Север».

– А ты, я вижу, смешняк-человек. Раздевайся.

– Нет, – вмешалась в разговор мама, – мы пойдём домой.

Мама надела короткий полушубок и стала у дверей. Лицо у неё было строгое и от этого чуть жестковатое.

Димка тяжело вздохнул, а Север Иванович печально сказал:

– Ну что ж, идите, только зря. Мы бы сейчас вместе поужинали.

Мама шла впереди, а Димка сзади, стараясь ста вить ноги в мамины следы. Мама ни разу не оглянулась, и Димка вспомнил, как несколько минут назад мама весело смеялась. Димка почему-то вдруг подумал, что он помешал маминому веселью.

Разговор

Но, когда они пришли в мамину комнату, у Димки это настроение прошло. Мама стала такой, какой была всегда. Она раздела Димку, накормила его. Всё она делала быстро, споро. Димка сидел на кровати, укутанный в одеяло, и следил за ней. А потом мама прилегла с ним рядом, и Димка всё ей рассказал. Мама не стала его ругать, а сказала, что у него нет никакой выдержки.

В комнате было уже давно темно, но, сколько Димка ни прислушивался, маминого дыхания не было слышно. «Значит, не спит», – подумал он и тихонько спросил:

– Мама, а тебе здесь хорошо?

Мама долго ему не отвечала. Димке даже надоело ждать. Он решил, что, видно, мама всё-таки спит, но тут раздался её голос:

– Как ты, Димка, странно спрашиваешь. Хорошо! Ведь здесь моя работа.

–

Но тебе здесь хорошо? – Он закрыл глаза, чтобы не видеть темноты, и ещё тише добавил: – Или тебе со мной лучше?

Мама опять помолчала, и уже сквозь сон Димка услышал:

– Конечно, мне здесь плохо без тебя.

Утром, пока мама готовила завтрак, Димка вышел во двор, чтобы осмотреться. Когда он вернулся, за столом сидел Север Иванович. Он курил трубку и внимательно слушал маму. Димка не видел его лица, а только широкую спину, обтянутую свитером, чёрный с проседью затылок и загорелую шею.

Мама обернулась к Димке и сказала ему:

– Вот позвала Севера Ивановича. – Она немного смешалась и добавила: – Посоветуемся с ним, как нам с тобой быть. Не возражаешь?

– Ну, начнём военный совет. – Север Иванович посмотрел на Димку. – Хотя, в общем, разговаривать долго не о чем, обстановка ясна. Школу ты, брат, бросил зря!..

Димка вдруг обозлился:

– А вам какое дело, чтобы советовать!..

Север Иванович помолчал, потом встал, его весёлые глаза потухли, а толстоватые, добродушные губы сжались в твёрдую прямую линию.

– Значит, не желаешь принять совет? А я хотел тебе по-дружески.

Мама взволнованно перевела глаза с Димки на Севера Ивановича и сказала с мягким укором:

– Ну как тебе не совестно, Димка! Ведёшь себя, как пятилетний.

И тогда вдруг Димка сказал то, что нужно было, то, что они хотели, наверно, от него услышать:

– Я поеду домой и пойду в школу.

– Вот это мужской разговор! – Север Иванович снова сел на табуретку. – А если наберёшься духа, то ещё и перед учительницей извинишься.

В обратный путь

На следующий день Димку собирали в обратный путь. Север Иванович подарил ему новенькие унты и полевой двенадцатикратный бинокль, чтобы мальчику было не так грустно уезжать. И Димка теперь щеголял в унтах и с биноклем, как полярный исследователь.

На станцию поехали в аэросанях. Дорога, которая показалась Димке такой длинной, когда он добирался к маме, теперь промелькнула незаметно.

Весь путь Димка и мама молчали, а Север Иванович старался их развеселить. Но веселья всё равно никакого не получалось.

Поезд стоял недолго. Мама обняла Димку, и он почувствовал, что она готова вот-вот заплакать.

– Если ты завтра не вернёшься в школу, – сказал Север Иванович, – я перестану тебя уважать.

Димка кивнул, и поезд тронулся.

Димка бросился в вагон, подбежал к окну, нашёл в замороженном стекле маленькую дырочку, сильно подул на неё и увидел маму и Севера Ивановича.

Они смотрели вслед поезду, хотя Димку, конечно, не видели. Они были такие маленькие в этом большом снежном просторе, с высокими сугробами, которые стояли, точно стадо заснувших белых медведей.