Самоубеждение
Шрифт:
Джоан, когда он поровнялся с ее столом, попросила подписать бумаги, официально заверяющие устройство ее дочери на летнюю практику. Под жакетом на секретарше не было блузки. Мартин видел, как массивная грудь едва не вываливается из кружевного корсета.
Мартин больше не занимался сексом с Джоан после того единственного раза в кабинете. Ну, если не считать двух случаев, когда секретарша доводила его до оргазма своими грудями - в самом что ни на есть буквальном смысле. Она достигла в этом искусстве большого мастерства и даже почти не прибегала к помощи рук. Джоан предложила такого рода услуги в благодарность
Она также взяла за правило звонить ему на мобильный каждый вечер, дабы получить разрешение заняться любовью со своим мужем. Муж Джоан в последнее время проявлял изрядный сексуальный аппетит - видимо, не только Мартин по достоинству оценивал новый облик женщины.
Наконец, дошла очередь до Присциллы. Она усадила его в свое кресло, а сама запрыгнула на подлокотник, положив свои ноги ему на колени, и начала рассказ о поступивших за время его отсутствия звонках. Крашеная блондинка была одета в коротенькое жемчужно-серое платье-ночнушку в своем традиционном стиле, и яркие босоножки с узкими ремешками, которые обвивали ее ноги до колен. Пока женщина говорила, поглаживая его волосы, Мартин наблюдал за Анджелой и Саммер, которые деловито переносили папки в ящики шкафа. Обе девушки были в исключительно коротких юбках и на платформенных каблуках. Они поочередно нагибались за новыми папками к стоявшей на полу коробке.
– Что это там?
– спросил Мартин, любуясь обнажившейся попкой Анджелы. На ней были тонкие серебристые стринги.
– А, да финансовые записи, - ответила Присцилла, скрестив ноги, - Полиция их изымала на прошлой неделе по ордеру. Все еще ищут улики против Хиггинса. И против тебя, кстати, тоже.
– она игриво коснулась кончика его носа пальцем.
– Нашли что-нибудь?
– спросил депутат, не отрываясь от увлекательного зрелища.
Трусики Саммер были голубыми, под цвет ее высоких сапог. До Мартина вдруг дошло, что вообще-то, девушки вполне могли бы просто поставить коробки на стол, а не нагибаться каждый раз до пола. Но удобство, похоже, было на последнем месте в их приоритетах.
– Конечно же, нет, - хихикнула Присцилла, - Они взяли те же записи, что и в прошлом году. Наверное, Макклинток надеялся, что пропустил что-нибудь в тот раз.
– Он больше не приходил, надеюсь?
Женщина снова непринужденно рассмеялась. Ее большие сережки засверкали, покачиваясь.
– Не-а. Приходила его младшая напарница. Как бишь ее там... Ридли, кажется.
– А, ну это еще не так страшно. Она вроде нормальная, - он попытался отвести взор от своих бесстыдных сотрудниц. Перевести взгляд было некуда, кроме как на ноги Присциллы.
Она нагнулась поближе, и прошептала ему на ухо:
– Между прочим, эта полицейская мадам все еще здесь. У тебя в кабинете. Говорит, у нее есть еще пара вопросов.
– Дурдом какой-то.
Мартин был совершенно не в настроении для беседы с полицией. С неохотой, он поднял ноги Присциллы со своих колен и встал с кресла. Он надеялся, что эрекция исчезнет, прежде чем полицейская успеет заметить.
Он зашел в свой персональный кабинет, прикрыв за собой дверь.
– Приветствую вас, господин депутат, -
Офицер Ридли сидела с ногами на столе Мартина. Она была одета в короткое бирюзовое платье из какой-то мягкой обтягивающей ткани. Сидела она, откинувшись назад, опершись на руки и согнув ноги в коленях. Шпильки ее туфель упирались в столешницу, длинные белокурые пряди спадали на плечи.
– Вы... вы не в форме, - глупо прокомментировал Мартин.
– Вам нравится, господин депутат?
– проворковала блондинка. Она грациозно соскользнула со стола, поднявшись на ноги, - Инспектор Макклинток попросил меня посетить вашу штаб-квартиру, чтобы, ну, знаете, вернуть изъятые документы. Я решила по пути заехать домой, переодеться.
Говоря это, она медленно двигалась вперед. Темный нейлон блестел, обтягивая ее длинные ноги.
– У меня сложилось впечатление, судя по вашему офисному персоналу, что вы предпочитаете тех женщин, которые не боятся показать свою женственную сторону, - она подошла вплотную и обвила его шею руками.
Мартин лишился дара речи.
– О-офицер Ридли, я... я не... вы не можете...
Женщина подалась вперед и поцеловала его. Поцелуй был долгим, нежным и чувственным. Когда она наконец оторвалась от его губ, Мартин обнаружил, что его ладони легли на спину гостьи. Он ощутил, как вновь вставший по стойке смирно член начал выпирать сквозь брюки.
К его стыду, офицер Ридли тоже это ощутила.
– Ох ты, - прошептала она, задвигав бедрами, - Похоже, кто-то рад гостям!
– она наградила мужчину еще одним поцелуем.
– Но, но, офицер Ридли...
– Моника.
– Ммм, ну, да, Моника... а как же ээ... инспектор Макклинток? Он не будет... Ах!
Нежная ладошка легла на его ширинку.
– Инспектор Макклинток переведен на другое направление. Он позволил эмоциям вмешаться в профессиональную деятельность. Стал просто одержимым. Был жууутко недоволен, когда Хиггинс умер, не успев предстать перед судом. Пытался на вас отыграться, - она умолкла, чтобы еще пару раз поцеловаться с собеседником, - Макклинток хотел продолжить поиски пропавших денег. Был уверен, что они спрятаны где-то в известном вам месте.
Снизу раздался тихий звук расстегиваемой молнии. Моника тихо всхлипнула.
– Он... он продолжал надеяться ч-что мы найдем что-то... крупное. О да, что-то большое...
События развивались слишком быстро, чтобы Мартин успевал реагировать.
– Что вы хотите... ох! То есть, з-зачем...
Моника засунула ладонь ему в штаны. Она окинула взглядом кабинет в поисках подходящего места.
– Мы, ммм, мы не нашли против вас ничего, разумеется. Абсолютно ничего, и поэтому... О господи, ну давай же, иди сюда!
Буквально схватив Мартина за его мужское достоинство, она потащила его к одному из гостевых кресел перед большим столом.
– Ты меня просто восхищаешь!
– прошептала она, вновь кидаясь к нему в объятия, - Я до сих пор помню, как ты поставил на место Макклинтока, в тот первый раз. Он пытался взять тебя на понт, запугать, выжать признание. Он все время это делает с подозреваемыми. А ты плевать на него хотел. Я... я никогда не видела, чтобы кто-то был настолько хладнокровен, настолько спокоен, настолько равнодушен ко всем его угрозам. Ты просто смеялся ему в лицо.