Самоубийство Земли
Шрифт:
Игорь проснулся с больной головой и подумал: «Пора на Землю». Потом вспомнил, что на Земле его никто не ждет, — и ему стало грустно.
Едва сели завтракать — раздался стук в дверь корабля. Стук был вежливый, но настойчивый.
— Не надо открывать, — испуганно сказал сын.
— Откроем. Может, хозяин сам к нам пришел?
Отец взял оружие и открыл дверь.
Они увидели довольно высокого человека с седой бородой. Под руку его держала абсолютно голая девица, лишь относительно прикрытая балетной пачкой.
— Ты —
— Это Чайковский, — ответил Игорь. — Великий русский композитор.
Человек снял котелок.
— Вы абсолютно правы: Чайковский. Петр Ильич. У нас тут пикник намечается — так мы хотели бы вас пригласить. Там музыки будет много. Еще Илья Ефимович Репин обещал зайти — шаржи на всех рисовать.
Пока Чайковский говорил, сын внимательно рассматривал девицу и нашел ее весьма привлекательной. Смущала, правда, ее несколько непривычная открытость, но на этой планете, наверное, были свои законы. Сын даже завел с девушкой тот безмолвный разговор глазами, который всегда предшествует знакомству.
— Пойдемте с нами, — сказала балерина. — Там еще три моих подруги. Будет очень весело.
— А если у вас — дела, вы после все успеете сделать. Мы ж ненадолго, — улыбнулся Чайковский.
Сын спустился и подошел к девушке.
Чайковский отеческим взглядом осмотрел молодую пару и произнес:
— Вот видите, молодые люди уже обрели друг друга. Знаете ли, мне доставляет огромное удовольствие знакомить молодых людей. Я тут даже открыл небольшое «Бюро знакомств». Прелюбопытнейшее занятие!
Отец вел себя как-то странно: он подошел сначала к девице, потрогал ее, будто убеждаясь, что она живая. Потом подергал Чайковского за бороду, а потом сказал тихо-тихо:
— Исчезните оба. Я сказал: оба — испаритесь.
В ту же секунду Чайковский и девица растворились в воздухе, как не было.
— По-моему, я понял, в чем тут дело, — сказал отец, садясь в вездеход, — и теперь мне еще больше хочется встретиться с хозяином.
Сын не стал ни о чем спрашивать потому, что знал: о своих предположениях отец никогда не рассказывает, говорит только о том, что знает совершенно точно.
Чтобы не молчать, сын рассказал отцу свой сон.
— А чего это тебе Чайковский снится? — неожиданно спросил отец.
Сын не знал, как ответить: снится и снится.
— А то, что к тебе голые бабы во сне приходят, говорит о том, что парню пора на Землю, — отец улыбнулся. — Ладно, не злись. Если хозяин стал нас заманивать таким идиотским способом, значит не так уж он силен против нас.
Они ехали по тем самым местам, где напали на сына прыгающие. Вот здесь стоял он перед ними на коленях — идиот! — и молил о дружбе. А вот у этого дерева — или у этого? — привязали Джека, точнее того, кто Джека изображал. А вот здесь, совершенно точно — здесь услышал он голос Бога — или хозяина? — и под этим кустом спал. Господи, кажется, что это было так давно! И какое счастье, что теперь рядом с ним — отец.
Прыгающие возникли неожиданно. Они выскочили прямо под колеса, отец едва успел затормозить.
На этот раз людей было очень много: и конных, и пеших,
— Эти кретины приготовились к настоящему бою, — вздохнул отец.
О том, чтобы выйти к этим существам, не могло быть и речи. Но и двигаться вперед тоже было невозможно.
К лобовому стеклу вездехода подошел «квадратный» атаман и помахал сыну с таким радостным выражением лица, будто встретил доброго знакомого.
Приглядевшись, сын увидел и женщину, напоминавшую героиню фильма, и парня, убитого атаманом.
Прыгающим явно надоело бессмысленное ожидание, и они начали палить из своих ружей и пистолетов. Сначала они выстрелили в лобовое стекло, но, поняв, что пробить его не удастся, стали палить беспорядочно, бессмысленно.
— Может, ответить хотя бы одним выстрелом? — неуверенно спросил сын. — Мы, конечно, не имеем права стрелять на чужой планете, но ведь они угрожают нашей жизни…
— Мы не будем делать эту глупость, — ответил отец совершенно спокойно. — Если это — люди, то нам с ними не справиться: посмотри их сколько, а если не люди, то мне будет достаточно несколько секунд, чтобы они все исчезли. Но откуда эти секунды взять?
Атаман подал какую-то команду, и человек сорок прыгающих вплотную подошли к вездеходу.
— Что они задумали? — испуганно спросил сын.
Тут вездеход закачался, будто поплыл.
— Как это мило, — усмехнулся отец. — Они решили отнести нас на руках. Но мы им не окажем этой чести. Мы не можем всяким идиотам позволить носить на руках наше семейство.
Отец выстрелил вверх несколькими сигнальными ракетами. Вреда они нанести не могли, но грохот от них стоял страшный.
Вездеход снова оказался на твердой почве, а прыгающие отскочили метров на двадцать.
— Пора, — сказал отец. — Пока они не прочухались. Если со мной что-то случится, попытайся все-таки прорваться и найти хозяина планеты. Я абсолютно уверен, что здесь есть хозяин.
Сын не успел ничего сообразить, а отец уже открыл нижний люк. Потом он встал сзади вездехода, так, чтобы машина отделяла его от прыгающих и заорал:
— Исчезните, сволочи, суки! Исчезните, призраки чертовы! Все, все исчезните!
Прыгающие, пешие, конные — все — исчезли мгновенно. Но еще до того как растворился последний из них, сын снова услышал Божественный голос:
— Вот и все. Вы разгадали меня. Я не буду прятаться — вы теперь легко меня найдете. Потому что нельзя спрятаться от неизбежного.
Сын выскочил из вездехода, бросился к отцу:
— Отец! Это он! Это Бог! Что он говорит?
Отец грозил кулаком небесам и орал:
— То-то же, сука! Испугать меня хотел! Я еще посмотрю в твои глаза! Еще посмотрю!
Огромный, похожий на средневековый, замок стоял среди городских зданий словно гигант среди карликов. И сын понял: они у цели. Замок отличался не только размерами. Все остальные дома — сын заметил это только сейчас — походили на театральную бутафорию, в которой все как бы настоящее, но не живое.