Самоубийство
Шрифт:
Сам бы я до такой крамолы ни за что не додумался. Но готовили меня не в простом учебном заведении, а в особом. И в самый первый день, на самой первой лекции матерый полковник объяснил сразу все секреты ремесла: не верьте, говорил, тому, что вам назойливо демонстрируют, – ищите то, что от вас прячут. И весь первый час он повторял, что нельзя верить тому, что демонстрируют. А весь второй час – что надо искать то, что от нас скрывают. Завершил так: «Найдете то, что скрывают, – не радуйтесь. Это может оказаться всего лишь вторым каскадом закрытия. Помните: хороший секрет закрывают в два каскада. Или в три».
Вот тут и подвернулся мне тот самый случай. На протяжении
Какая же из двух правильная? Видимо та, которую охраняем. Если у нас есть золотое колечко, то мы, уходя из дома, его спрячем, а дверь на ключик запрем. Еще и собачку с цепи спустим, чтобы по двору бегала, хвостиком виляла. Но если у нас цепочки и крестики алюминиевые, под золото крашенные, если наши бриллианты стеклянные, то мы об их сохранности не особенно беспокоимся.
Так вот: то, что хранится за броневыми дверями, – это и есть история войны, хотя, может быть, и не вся. Но то, чем нас кормили Некричи, Чаковские, Шолоховы, Озеровы, и всякие прочие Стаднюки, короче – Главпур с Агитпропом, то историей не является. То – суррогат, эрзац, фальшь, подделка.
Тут надо и об официальных шеститомниках и двенадцатитомниках [3] сказать: это то, что было приказано выпячивать. Давайте же другими глазами посмотрим и на тысячи томов военных мемуаров, которыми наши генералы и маршалы завалили библиотеки и книжные магазины. Какая тем книгам цена?
Вот тот же генерал-полковник Л. М. Сандалов написал три хорошие книги о начале войны: «Трудные рубежи», «Пережитое», «На московском направлении». Но как прикажете относиться к этим книгам, если вдруг выясняется, что кроме трех есть еще и четвертая, которую простым людям читать не дают? Все четыре книги – о тех событиях, но три доступны всем, а четвертая почему-то секретная?
3
Имеются в виду «История Великой Отечественной войны Советского Союза: 1941–1945» в 6 томах (М.: Воениздат, 1960) и «История второй мировой войны. 1939–1945» в 12 томах (М.: Воениздат, 1973–1982).
Более того, сначала генерал-полковник написал одну секретную книгу о войне, потом – три несекретных. Сообразим: чего ради? Ясно, что в секретной книге генерал Сандалов гнет одну линию, в несекретных – другую. Как после этого прикажете его несекретным книгам верить?
Само наличие секретных мемуаров наводит на размышления о том, что не все в истории той великой войны чисто, и о том, что у наших генералов уголовные повадки: толпе одни истории рассказывают, своим – другие. Как урки.
Так у воров принято: для всех раскидываем чернуху, а своим рассказываем другую версию, зная, что из своего круга она не выйдет. И не важно, всю правду говорим в своем кругу или не всю, важно, что в своем кругу рассказываем не то, что всем.
Мемуары – штука интересная. Но документы войны интереснее. Как же к ним прорваться?
Наши вожди много десятилетий держали в секрете не только содержание архивов, но и способы проникновения в них. И только через 46 лет после германского вторжения, когда бушевала и на все лады воспевалась так называемая «гласность», «Военно-исторический журнал» наконец объяснил всем любителям способ проникновения к архивным сокровищам времен войны:
К документам главных штабов и центральных управлений видов Вооруженных Сил, главных и центральных управлений, военных округов, округов ПВО и фронтов – с разрешения Начальника Генерального штаба Вооруженных Сил СССР (Военно-исторический журнал (далее – ВИЖ). 1987. № 9. С. 87).
Видите, как все просто: нужно пойти в Генеральный штаб. «Кто тут у вас главный начальник?» Вам непременно дверь укажут. Стучитесь: «Здрасьте, мне бы по архивам помести, по сусекам поскрести…» И Начальник Генерального штаба вам тут же выпишет разрешение.
Правда, за этой простотой кроются две оговорочки и одна недоговорочка.
«Военно-исторический журнал» разъяснил, что, во-первых, исследователь должен рыскать по архивам не по своему хотению, а «по направлению воинских частей, учреждений и государственных организаций». Но какой, объясните мне, прок главе учреждения инициативу проявлять, на свою голову приключения искать, брать ответственность за ваши исторические изыскания в сферах, где изыскания вовсе не поощряются, а весьма решительно пресекаются?
Вторая оговорочка вот какая: «направляемый ими исследователь должен иметь справку о допуске к работе с секретными документами».
Круг замкнут быстро и надежно: особо любопытным допуска к работе с секретными документами не дают. А тот, кому такой допуск дан, им дорожит, не высовывается и за разрешением к начальнику Генштаба никогда не попросится. Но если и попросится, если ему и откроют доступ, то и тогда никто результатов изысканий не узнает: поработал в архиве, любопытство удовлетворил, и помалкивай. Ты допущен к секретным документам, разглашать их содержание не имеешь права. Попытка разглашения попадает под действие статьи 283 УК Российской Федерации («Разглашение государственной тайны») и в некоторых случаях может быть квалифицирована как измена Родине. Со всеми вытекающими.
Оценим: государство сделало историю нашей Родины государственной тайной, а попытка разгласить историю своей Родины приравнена к измене Родине и карается лишением свободы, а в былые времена каралась расстрелом.
Это такие оговорочки. А вот недоговорочка: все сколько-нибудь важные решения по вопросам ведения войны принимались Сталиным и его ближайшим военным окружением, то есть Ставкой Верховного Главнокомандующего – СВГК. Все остальные государственные и военные органы, все командующие и все штабы были всего лишь исполнителями сталинской воли. Но в перечисленном выше списке сказано о многих весьма высоких инстанциях, но не о Ставке ВГК.
Так что если у вас и есть допуск к работе с секретными документами, если вашему большому начальнику и загорелось нечто такое о войне узнать, и он оформил соответствующее направление, если начальник Генерального штаба вам и позволит по архивам рыскать, то главного там все равно вы не найдете. Ибо допускают вас к второстепенным бумажкам, второстепенных штабов.
Заместитель начальника Генерального штаба по научной работе генерал армии М. А. Гареев это подтвердил: «Документы Ставки ВГК после войны были изъяты из Генштаба» (Красная звезда. 27 июля 1991 г.).