Самоучитель личной жизни
Шрифт:
По словам Аллы, «коворкинг» оказался помещением на территории спорткомплекса, не имеющим никакого отношения ни к медицине, ни к красоте. Однако в предбаннике очереди ожидала целая толпа клиенток.
– Это было что-то вроде школьного спортзала, – вспоминает Алла, – где каждая косметологиня оборудовала свой угол и принимала своих клиенток. А в одном углу даже шла, как мне показалось, настоящая операция. Во всяком случае, клиентка там лежала на операционном столе, а вокруг толпилось человек десять в белых халатах.
Как выяснилось позже, это был семинар по контурной пластике лица с помощью корейских нитей, для Аллы оказавшийся уроком на всю жизнь. Не стоил он ей ни копейки, зато обошелся в два с лишним года страданий не только от испорченной внешности, но и от боли, и от страха, что врачи, чьи пороги она обивает, даже не понимают, в чем причина кошмара, творящегося
– Когда мы с моей косметичкой закончили мои бровки-реснички, – вспоминает жертва семинара, – по залу стали ходить девушки из того угла, где стоял операционный стол, и искать моделей на бесплатное омоложение. Мол, опытный косметолог проводит семинар для начинающих по новейшим технологиям, на новых материалах, которых на нашем рынке еще даже нет. А для модели все это бесплатно. Не могу сказать, что я фанатка безудержного омоложения или халявы в любом ее проявлении. Скорее, я просто любопытна до всего новенького, к тому же, тогда на карантине засиделась и рада была любой движухе. Но если б это было какое-то масштабное вмешательство или просто долгое по времени, я бы все равно отвертелась от зазывал. Но тут, как назло, все сошлось. Косметолог, который вел семинар (а это был мужчина, симпатичный и явно моложе меня), взглянув на меня, заявил, что у меня и так все отлично, в омоложении я не нуждаюсь. «Ну вот если только чуточку уголки губ приподнять вверх – и сразу девочка!» А это пустяковая процедура, даже анестезии не надо: 10 минут и свободна. И я согласилась.
Алла рассказывает, что сначала все так и было: десятиминутная процедура под местным обезболиванием, а после никаких заметных следов, только небольшие уплотнения в уголках губ, через которые косметолог иглой ввел короткие фиксирующие нити, приподняв их вверх.
– Мне сказали, что нити саморассасывающиеся, – уточняет Алла. – Реабилитации никакой нет, но полностью эффект проявится месяца через три. А примерно через год ниточки под моей кожей сами растворятся, оставив вместо себя коллагеновый тургор, выработанный моим собственным организмом. С самого первого дня у меня не было никаких болезненных ощущений, да и эффекта от моего омоложения никто не замечал – ни сразу после, ни через три месяца. Поэтому после окончания карантина и выхода на работу под градом новых дел и впечатлений я действительно забыла об этом небольшом пандемийном приключении. И когда через год с лишним стояла перед дерматологом вся в струпьях и расчесах по всей «носогубке» (на сленге косметологов носогубный треугольник лица – авт.), то совершенно честно не могла припомнить ни единой возможной причины или предвестника столь жуткого раздражения.
Сегодня в арсенале Аллы нерадостные, зато хорошо удерживающие от безрассудства познания: если под вашей кожей «безобразничает» чужеродное вещество из сферы эстетической косметологии, будь то филлер, нить или что-либо другое, нормальный (не связанный с инъекциями красоты и пр.) дерматолог распознать это не может и проводит рутинное (долгое и дорогое) обследование, поочередно исключая инфекции, аллергии и прочие возможные причины происходящего, от одних названий которых мнительная девушка может и впрямь заболеть от страха. Большинство косметологов, если это не они делали процедуру, тоже не понимают, что происходит с лицом чужой клиентки (а те, кто делали, могут промолчать ради собственной репутации). Мало того, проблему не разглядеть даже с помощью УЗИ: врач видит только наличие или отсутствие посторонних веществ (филлеров, нитей и пр.) под кожей в принципе, а также их локацию. И если они не мигрировали в неположенную зону, а находятся на положенном им месте, но с лица пациента продолжает слезать кожа, как в фильме ужасов, узисты тоже не могут помочь.
– Врагу не пожелаю того, что я пережила! – резюмирует Алла. – Через полгода мытарств по врачам и мучений (носогубка чесалась, болела, шелушилась, трескалась и кровоточила и никакие мази не помогали), удалось выяснить, что причина в так и не растворившихся под кожей нитях. Вернее, в недорастворившихся: узелки от них застряли в естественных мимических складках рта и дали там воспаление. Причем вытащить их искусственным путем невозможно, остается только ждать, когда они выйдут сами в процессе естественной регенерации кожи, а это от года до двух при условии регулярных пилингов и ежедневного скрабирования. Почему так получилось, косметологи ответить не могут: говорят, покажите сертификат на нити. А где я его возьму, я даже их точного названия не знаю, а их, как выяснилось, великое множество видов.
Симпатичного мужчину, проводившего роковой для нее семинар, Алле найти не удалось. Оставленный ей номер телефона не отвечал, а Аллина косметолог сообщила, что он уехал за рубеж, как только сняли пандемийные ограничения. Сама Алла уверяет, что те два года, в которые она ежедневно, с утра до вечера, вынуждена была стесняться собственного лица, стали для нее лучшей наукой: отныне на тюнинг ее не заманишь никаким бьюти-трендом. Но вот многих подруг остановить ей не удается даже собственным откровенным рассказом, они уверены, что с ними такого точно не случится.
– Сегодняшние косметологи без высшего медобразования, даже если они сертифицированы в какой-то области косметологии, натасканы на какую-то одну, максимум 2-3 процедуры, под которые у них приобретены знания, оборудование и расходники, – говорит врач дерматолог-косметолог Татьяна Лозовская. – В лучшем случае посещали хорошие дорогие курсы и прилежно там учились, а в худшем – просто насмотрелись обучающих роликов в Сети и решили, что они не хуже других, «гребущих деньги лопатой». Конечно, такие косметологи не в состоянии ни предвидеть, ни устранить индивидуальные побочные эффекты при использовании новых материалов, ведь даже минимального обследования пациентов ими не проводится. Я уж молчу про препараты сомнительного свойства, свободно продающиеся в Сети в разделах «медоборудование». Некоторым пациентам везет, их организм сам нейтрализует попавшие в него опасные чужеродные вещества, хотя и это не хорошо, у нашего организма и иммунитета есть более важные дела. Другим не везет – и они получают всю гамму побочек на лицо, в самом прямом смысле. А горе-косметолог получает лишь гонорар за конкретную процедуру, как правило, поставленную у него на поток, а дальше он беспомощен. А еще такие деятели и есть «триггер» для женщин, которые идут домой колоть себя сами. Они наблюдают, что именно с ними делают за их 10-15 тыс руб и 15 минут времени, особенно, если не особо ловко делают, и думают, да я и сама так могу! Зачем мне платить этой тетке, если я могу в Сети посмотреть все те же ролики, по которым она обучалась на своих курсах, и научиться так же, уж не дурнее ее! Или даже еще лучше, ведь я для себя любимой. А возмущаются, мол, только косметологи, которых надомницы оставили без работы.
Досвидос, на тот свет
Действительно ли стать самой себе косметологом так выгодно материально, что и здоровьем не жаль рискнуть? Проверяем. Обзваниваю уважаемые клиники эстетической медицины, названия которых на слуху у всей столицы, с вопросом, сколько стоит подкачать губы? По каждому номеру меня первым делом поправляют: слово «подкачать» – сигнал, что произносящий его не в теме косметологии. А то, что я, судя по всему, имею в виду, называется аугментация (увеличение объема губ методом инъекционной контурной пластики. Самый дешевый ценник на это в раскрученных заведениях – 18 тыс руб за процедуру, самый дорогой – 30 тыс. При этом везде одинаково уверяли, что используют «самые дорогие биоразлагаемые швейцарские филлеры», поэтому и цена такая.
Перехожу к салонам красоты: их администраторы не только не возражают, но даже сами произносят слово «подкачать». В наиболее гламурных процедура стоит 15 тыс руб (на Патриках), в среднем сегменте (салон при фитнес-клубе на 1905 года) 12 тыс руб, а в эконом-салоне у МКАДа – 7 тыс руб.
– А от чего зависит цена этой вашей аугментации, почему она везде разная? – любопытствую у знакомой косметологини.
– Цена формируется из количества кубов (миллилитров – авт.) препарата, которые потребуются для того, чтобы пациентка получила то, что хочет. А количество кубов – от объема подкожных пустот, которые надо заполнить, а пустоты – от возраста. Если пациентка до 50 лет, то обычно на все губы хватает шприца в 1 мл. А его стоимость зависит от того, какой именно используется инъекционный гель. Бывают филлеры по 20 тыс руб за куб, а бывают и по 2 тыс. Плюс работа, но это копейки – лидокаином намазал да обколол, пять минут умеючи.
– А пациентки могут сами отличить филер за 20 от филлера за 2?
– Нет, конечно. Им всем говорят, что за 20. Если кабинет стильный, то все верят.
– А вдруг осложнения от дешевого препарата?
– Ну про две тысячи я образно, такое, конечно, в приличных местах никто не рискует колоть, а то сядешь еще. Но от филлера, скажем, за 7 тыс руб за куб вреда никакого точно не будет. И его можно спокойно выдать за самый дорогой. По сути, самые дорогие ничем особо не отличаются, только раскрученностью производителя, иногда заявлена якобы повышенная гипоаллергенность или удорожает препарат то, что при его испытании «ни одна лабораторная крыса не погибла». Но нам-то что до этих нежностей, мы экономим везде, где можем.