Самоволка
Шрифт:
– Вы самые счастливые дети на свете, – говорил он Маринке с Дениской. – Если б мой папа, как ваш, был хозяином магазина игрушек, я бы никогда не повзрослел. Показывайте, что у вас новенького…
– Уже двух магазинов, – буркнул Степан, раздосадованный, что дети к приходу гостей устроили у себя невообразимый бардак.
Народ тем временем собирался, заполняя диваны и кресла в большой комнате.
Наконец сели за стол, оставив места для опаздывающих. Чепель на правах старого друга взял на себя первый тост.
– Все знают, что мы
– Дядя Боря едет! – крикнула вдруг Маринка, прервав «докладчика».
Степан поспешно встал, подошел к окну. Машина у Борьки была приметная и в своем роде уникальная – черный «Хантер» на больших колесах, с блоком дополнительных фар на крыше и другими узнаваемыми деталями.
– Иди встречай, – сказала Люда. – Он ведь опять небось с сумками, с подарками.
Недовольный прерванным тостом, Чепель хотел было пойти со Степаном, но передумал и плюхнулся на место.
Степан накинул дубленку и вышел из подъезда. Машина была, без сомнения, та же самая, только уж больно поцарапанная и замызганная, словно за прошедший год успела объехать вокруг земного шара.
Дверь открылась, и Степан остановился, встревоженно глядя перед собой.
Из машины вышел не Борис, а совсем незнакомый человек. Внешность его на благодушный лад не настраивала – колючий блуждающий взгляд, небритость, обветренные губы и вдобавок довольно грязная, заношенная одежда.
– Ух ты! – воскликнул незнакомец. – А вы и вправду как две капли. Глянь, пацаны!
На задней дверце опустилось стекло – там сидели еще двое. Сразу было видно – из той же породы.
– Однояйцевые! – донеслось из кабины.
– Что происходит? Где Борис? – У Степана от волнения зазвенел голос.
– Да все нормально. У братца твоего проблемка случилась, он просил тебе весточку перекинуть.
– Какую еще весточку? – Степан всерьез испугался. Он уже пожалел, что с ним не пошел Чепель. – Где Борис?
– Не кипишись, говорю. Борька твой – пацан деловой и ровный. Мы все тут перед ним в долгах. Видишь, даже тачанку свою нам отдал. А весточку сейчас увидишь.
«Похитили ради выкупа и теперь будут показывать отрезанный палец», – мелькнула паническая мысль.
– Садись в машину, а то погода не шепчет, – предложил незнакомец. Степан послушался, хотя и не был уверен, что поступает правильно.
В кабине он ощутил, как от незнакомцев пахнет дымом и оружейным маслом. И чем-то еще совершенно незнакомым.
Ему протянули сотовый телефон. Довольно неплохой телефон, недешевый, с большим сенсорным экраном. Правда, выглядел он, как и машина, – весь какой-то грязный, побитый, поцарапанный, словно год провалялся в багажнике среди железок. И вдобавок испачканный чем-то липким.
Зажегся экран, включилась видеозапись. Степан увидел Бориса – живого и невредимого. Даже бодрого. Мысль о похищении сразу отступила.
– Здорово,
У Степана ум за разум зашел от такой новости. Форменный дурдом, иначе не скажешь!
– Он специально это кино записал, чтоб ты поверил, – пояснили незнакомцы. – А то подумаешь, что какие-то мазурики приехали, туфту тебе прогнали…
– Ага, ясно, – кивнул Степан, хотя ничего ясного пока не предвиделось. – А как ему позвонить?
– А никак! Там телефоны не берут.
– Там – это где?
– Слышь, мужик, а вынеси пожрать, – попросили с заднего сиденья. – А то с ночи в дороге, на одних сигаретах держимся.
– А? Да, я скажу жене… – рассеянно отозвался Степан. – Так что происходит? Хоть вы мне сможете объяснить?
– Не, мужик. Что происходит – это ваши с Борькой дела. Нам соваться не велено. Наше дело – только инструкции тебе передать.
– Какие, к черту, инструкции?
– А вот слушай…
В последующие минуты впечатление сумасшествия лишь многократно усилилось. Степан узнал, что должен практически немедленно вылететь в Узбекистан, в Самарканд, и найти там какого-то проводника. Все собранные деньги следовало перевести в доллары или евро и весомую часть этого капитала отдать тому самому проводнику.
Денег, кстати, требовалось очень даже немало – подобной свободной суммы у Степана не было никогда.
Далее следовала целая череда незнакомых географических названий и набор столь же незнакомых имен каких-то людей, судя по всему, иностранцев. Степан в жизни бы все это не запомнил, но к устному инструктажу прилагалась пара мелко исписанных листов с наставлениями.
– Ну, спрашивай, что непонятно, – сказали ему. – А то нам дальше ехать пора.
– А что спрашивать, если ничего не понятно, – глуповато усмехнулся он. – Ушам своим не верю.
– Верить или не верить – это дело твое. Тут мы тебе не советчики, мужик.
Степан вернулся домой.
– Не приехал Борька, – пробормотал он. – Не смог в этот раз. Друзей прислал с поздравлениями.
– Ну во-от… – огорченно протянул Чепель. – И с кем же мне сегодня напиваться?
Степан сел за стол, но ему уже было не до праздника, не до гостей. Он извинился, вышел на кухню, чтобы поразмышлять в одиночестве.
Машина с подозрительными незнакомцами еще не уехала. Все трое почему-то стояли под березками и жевали там бутерброды, выданные женой. Наверно, просто устали от тесноты кабины, решили размять ноги.