Самовоспоминание: путь к безусловной любви. Руководство пользователя
Шрифт:
Таким образом, самовоспоминание, и только самовоспоминание, позволяет человеку сбросить внешнюю оболочку личности и свободно чувствовать и действовать, исходя из своей сущности, то есть быть самим собой. Так он может избавиться от притворства и подражания, которые порабощали его с детства, и вернуться к тому, кто он есть на самом деле, вернуться к своей глубинной природе.
Одни из тех, кто приходит в школу, охвачены горем, другие – тоской, третьи – печалью, четвертые – надеждой. Все это просто бремя, вынесенное из грез. Внутренние установки сгорают благодаря трению и самовоспоминанию.
Когда
20
Рабочая октава – в терминологии Четвертого пути «октава» обозначает движение энергии в системе; также относится к октавам в западной музыкальной гамме и, наконец, к Закону семи, как он представлен в эннеаграмме. Всякий раз, когда мы беремся за новое направление или задачу, мы раскрываем новую октаву. Это относится и к внутреннему миру, где практическая работа над собой создает множество новых рабочих октав, основанных на самонаблюдении и сопутствующих ему шоках (толчках).
Меня попросили рассказать о практике самонаблюдения на публичных собраниях. Я согласился, и необычайные события, последовавшие за моими выступлениями, лично для меня были поразительными. Как только я начал писать книгу, мистер Ли не раз шокировал меня, нанеся мне целую череду ударов, безжалостно сыплющихся на меня градом, которые помогли выявить мое чувство собственной важности и его влияние на меня и на тех, кто со мной общается. Я был готов увидеть и почувствовать то, что обнажили эти потрясения. Страдание, а точнее, ужас стал моей самой плодотворной садханой (духовной практикой, путем к пробуждению). Мистер Ли хирургическим путем удалил мою систему буферов [21] , чтобы я не мог (и не хотел) прятаться от того, что мне показывают.
21
Буфера – ментальный/психологический/эмоциональный агрегат, с помощью которого внимание уводится от наших внутренних противоречий, неправд, привычек и механических реакций, чтобы они оставались скрытыми от осознания.
Мой гуру [22] защищает меня и тех, с кем он сводит меня, от совокупности привычек, которые разрушили бы мою работу, учитывая предъявляемые ко мне требования, если бы во мне не был задействован саморегулирующийся механизм в виде самовоспоминания и самонаблюдения. Мой гуру был столь милостив ко мне, что обнажил, словно хирург, во мне все, что причинило бы наибольший вред мне лично и тем, кто обратился ко мне за советом и поддержкой в вопросах собственной практики самонаблюдения. Сейчас мне открылась моя внутренняя хрупкость, моя душевная глухота к другим людям, то есть недостаток эмпатии и даже бездушие, а еще заблуждение о своей компетентности – за всем этим стоит страх того, что я никуда не гожусь, моя низкая самооценка. А за этим страхом, как показало мне самонаблюдение, скрывается мой главный страх: быть отвергнутым. Меня усыновили в младенчестве. Мой страх прикрыт прозрачной вуалью, яркой декорацией уверенности. Моя жизнь пронизана ужасом.
22
Гуру – это не личность, а позиция в работе, универсальная функция и состояние или уровень сознания. В принципе эту роль (состояние) играли многие люди на протяжении всей истории. Не все из них находятся на одном и том же уровне сознания. Это состояние постоянно возрастает и меняется. Так же как и в любом другом состоянии сознания, здесь нет верхнего предела. Это состояние характеризуется в его наиболее зрелых фазах полным отсутствием эго, или ложной личности. В этих фазах оно известно как сознание Бога, объективное сознание и безличное сознание. На этом этапе гуру – чистая безусловная любовь, и он прозрачен для нашего Творца. Гуру становится прозрачным каналом для проявления нашего Творца в мире людей. Поэтому в этой книге термины «гуру», «Бог» и «любовь» часто используются как синонимы.
Благодаря хирургической операции мистера Ли, блестяще проведенной им на моем чувстве собственной важности, во мне появились две вещи: 1) боязнь моего чувства собственной важности; 2) страстное желание.
Много лет назад я прочитал нижеследующую цитату мадам Успенской, которая смутила меня в момент чтения и создала у меня иллюзию понимания ее слов:
Вся работа основана на бдительности. Работающий человек осознает, что он является машиной, и боится своей машины. Поэтому он наблюдает. Пока у двери стоит страж, входящие и выходящие подвергаются тщательному осмотру… Здоровая клетка выполняет эту работу сама.
В этой только что процитированной мной давно изданной брошюре описан глубокий шок от осознания того, что чем чаще я вижу свою механичность, свои привычные реакции на впечатления, тем больше начинаю бояться бессознательного действия машины, совокупности привычек. Я осознал этот страх. Мое чувство собственной важности ежедневно проявляется с неожиданных сторон, и оно не ослабевает, несмотря на неоднократные разоблачения. Поэтому я должен наблюдать. Этот страх перед его воздействием на других и на меня, боль, которую оно причиняет им и мне, побуждает меня проявлять больше бдительности, чем когда-либо в моей жизни. Почему? Потому что боль от его воздействий невыносима – намеренное страдание.
Я боюсь того, на что я способен, когда бессознателен. Я живу в том, что Гурджиев назвал ужасом ситуации. Я вижу, что, когда я отождествляюсь с определенными «Я» во мне, я способен на что угодно, на любой вред, и я беспомощен, так как не управляю своей жизнью. Поэтому мне срочно нужно работать. И мне необходимо возложить все свои надежды на гуру и Бога.
У суфиев есть замечательное правило: «Не отвлекайся ни на один вдох». То, что когда-то казалось невозможным идеалом, теперь стало для меня невозможной необходимостью. Я не могу сделать это сам. Об этом стоит думать только при сдаче (капитуляции) перед моим Мастером. Он ежедневно шокирует меня во время моего самонаблюдения, которое служит постоянным источником угрызений совести, моей эгоцентрической бесчувственности по отношению как к другим, так и к самому себе. Это угрызение совести, проникающее так глубоко, пронзающее самое сокровенное сердце Существа, стало ценнейшим внутренним напоминанием, которое помогает мне бодрствовать лучше. Я просто боюсь спать. Я не могу себе это позволить. И все же я сплю. Мадам Успенская продолжает:
Человек, знающий свою выгоду, не станет красть у самого себя, а сбережет свою энергию, зная о том, что без энергии ничего не получится… Очень важно быть собранным, но при этом необходимо быть собранным в нужном месте… А чтобы правильно собраться, нужно быть расслабленным. Не нужно ни за что цепляться.
Мистер Ли, по доброте душевной, позволил мне увидеть мое чувство собственной важности так ясно, что я даже испугался. Этот страх – просто знак его милосердия. Я вижу, как чувство собственной важности обкрадывает меня и мои отношения. На самом деле это способ избегать отношений. В отсутствие этой энергии внутри меня я не могу вспомнить себя и, значит, наблюдать за собой. Я – бессознательный механизм; тварь, движимая повадками. Я живу как зверь, а не как человек, что находит отражение во всех моих отношениях.
А вторым следствием тонкой хирургической операции моего Мастера стало страстное желание, которое в сочетании со страхом перед сонным забытьем может привести к преображению. Страстное желание просто побуждает помнить себя, всегда и во всем. Более того, я очень хочу перестать избегать как внутренней, так и внешней коммуникации. Я жажду положить конец моему воображаемому обособлению от нашего Творца, а это, говоря простым языком, означает, что я жажду всегда и везде присутствовать в «сейчас» моего тела.
Именно этот смысл заключен в вышеупомянутом суфийском учении: «Не отвлекайся ни на один вдох». Для меня это уже не просто теория, а неотложная необходимость, срочное дело, если я хочу провести в жизнь учение моего Мастера так, как он просит меня. Это невозможно, во всяком случае на моем нынешнем уровне осознанности, и все же дыхание является одним из главных союзников в достижении этой цели. Поэтому суфии считают дыхание ключом к ней. Таким образом, когда мадам Успенская особо отметила, что необходимо быть «собранным в нужном месте», возможно, дыхание – это один из способов понять этот наказ. В моем понимании самовоспоминание включает в себя ощущение дыхания. Сосредоточение внимания на дыхании помогает мне «быть собранным в нужном месте». Но я должен смириться с медленным накоплением впечатлений и сопутствующим потрясением, когда вижу себя таким, какой я есть, чтобы не забывать, кто я есть, и оставаться «собранным в нужном месте». В своем нынешнем виде я не накопил достаточно силы внимания, чтобы оставаться на месте очень долго, прежде чем меня отвлечет внутренняя реакция на впечатления. Но интервал между присутствием и отсутствием становится все короче из-за этого сознательного накопления впечатлений. Я возвращаюсь чаще и остаюсь дольше.