Самойловы-2. Мне тебя запретили

Инфинити Инна

— Нет.

Он выходит из автомобиля и помогает вылезти мне.

— Тут далеко идти, я тебя понесу.

Меня удивило, что Леша сказал не брать с собой инвалидное кресло. По его словам, я смогу передвигаться сама. Он привез меня в какой-то маленький домик, где мы проведем выходные у камина?

Алексей подхватывает меня на руки и куда-то несет. Когда человек ничего не видит, у него обостряются другие органы чувств. Я отчетливо чувствую влажный воздух, как будто мы у водоема. Слух улавливает крики птиц и скрип деревянных половиц, по которым ступает Леша.

Догадка

закрадывается в голову, и я чувствую, как сердце начинает стучать с утроенной силой. Я уже чувствовала раньше этот влажный воздух, слышала крики этих птиц и скрип этих половиц.

— Мы пришли, — он аккуратно опускает меня на ноги, но продолжает поддерживать. — Ты плачешь? — удивляется, когда видит, как из-под черной повязки по моим щекам текут слезы.

— От радости.

— Догадалась уже?

Киваю головой.

— Ну снимай повязку.

Я быстро срываю с глаз черную ткань и наконец-то вижу ее — большую, белоснежную и самую красивую на свете: нашу яхту. Но сквозь пелену слез в глазах я замечаю на ней одну деталь, которой раньше не было.

На белой поверхности золотыми буквами написано мое имя на английском — Natalie.

— Почему на ней мое имя? — удивляюсь.

— Потому что она твоя.

Я в недоумении поворачиваю к Леше голову.

— В смысле моя?

— В прямом. Это твоя яхта, Наташа, я дарю ее тебе.

— Но… — в шоке моргаю глазами. — Как? — только и могу вымолвить.

Леша с улыбкой вытирает с моих щек слезы.

— Я хотел снова арендовать ее на лето, а оказалось, что ее выставили на продажу. Ну я и купил.

— А откуда у тебя деньги?

— Мама платит мне зарплату с тех пор, как мне исполнилось 13 лет. А у нас в «Капитал-Строе» зарплаты очень высокие, так что за столько лет работы я накопил. Пойдем?

Я все еще в шоке, поэтому не могу сдвинуться с места. Леша подхватывает меня на руки и заносит на палубу.

Здесь ничего не изменилось. Даже капитан тот же, и он узнает меня. Как и раньше, у диванчиков стоят фрукты и шампанское в ведерке со льдом. Мы подходим туда и садимся. Яхта отплывает от причала, посторонние звуки затихают, и мы остаемся наедине друг с другом.

— Леша, я счастлива с тобой, — вдруг говорю, все еще не веря в происходящее.

— А я с тобой, — он целует меня в висок.

— Ты знаешь, мне уже даже ходить по подиуму не надо. Мне достаточно того, как я хожу сейчас.

— Ты будешь ходить еще лучше, — уверенно говорит. — И будешь бегать. А на свадьбе мы будем танцевать.

— На какой свадьбе? — удивляюсь.

— На нашей, — невозмутимо отвечает.

Я смотрю на него во все глаза. Мы ни разу не говорили об этом. Да какая может быть свадьба, когда я в инвалидной коляске?

Спокойствие на его лице сменяется тревогой, затем испугом. Я вдруг понимаю, что молчу уже неприлично долго.

Обвиваю руками его шею и притягиваю к себе.

— Я хочу танцевать вальс, — тихо говорю на ухо.

Эпилог

Семь лет спустя

Я выхожу из «Капитал-Строя»

поздним вечером. Переговоры с китайцами затянулись. Их попытки уговорить меня реализовать совместный проект на Дальнем Востоке в какой-то момент уже стали подбешивать. С одной стороны, все выглядит довольно неплохо: пополам вкладывается в строительство жилого комплекса на 25 тысяч человек, пополам делим прибыль. Но это ведь хитрожопые китайцы. Да и зачем они мне? Если я захочу, и так смогу застроить весь Дальний Восток.

Я сажусь в автомобиль и еду за Наташей. Моя жена еще больший трудоголик, чем я, как оказалось. Модельное агентство Натали Кузнецовой-Готье гремит на всю страну как главная кузница манекенщиц. У папарацци даже шутка есть: Кузнецова кует моделей. И это действительно так. На Наташины кастинги приезжают девушки со всей России. Многих она раскрутила до уровня топ-моделей, и они теперь снимаются для самых известных домов моды.

Я паркуюсь у ее агентства и захожу внутрь. Иду по коридору на Наташин строгий голос и оказываюсь в большом зале, отделанном декорациями. Здесь три зоны: бар, офис и домашняя гостиная. В каждой из зон по девушке позируют фотографам. У стены толпятся еще человек пять. Все они до ужаса напуганы.

Наташа сидит на стуле напротив декоративного офиса.

— Ты должна убедить меня обратиться за юридическими услугами именно в эту компанию. Не надо так раздвигать ноги и вываливать сиськи. Человек, который срочно ищет юриста, находится в сложной жизненной ситуации, ему нет дела до твоих сисек. К тому же это может быть женщина.

Девушка тут же спешит застегнуть блузку на все пуговицы.

Наташа поднимается со стула и направляется к другой декоративной зоне — бару. Садится напротив него и пристально наблюдает за тем, как кандидатка в модели пытается соблазнительно пить коктейль.

— Стоп! — объявляет Наташа, и щелчки фотографа прекращаются. — Ты нам не подходишь. Следующая!

У девушки выпадает из рук коктейль в стеклянном бокале и разбивается о пол. Сама же она начинает плакать. Я не слышу, но уверен, что Наташа сейчас нетерпеливо вздыхает.

— Следующая! — громко повторяет и поворачивает голову. Замечает меня и улыбается. Но всего лишь на мгновение, потому что потом она переводит взгляд к девушкам у стены и снова принимает суровое выражение лица строгого модельного агента.

— Блондинка в красном платье, давай в бар, — командует.

Девушка, дрожа, как осиновый лист, направляется, куда сказала Наталья, пока предыдущая соискательница, растирая по лицу слезы с косметикой, слезает с высокого стула. Наташа не ждет, когда уборщица соберет осколки и новая девушка начнет позировать, а идет к декорациям домашней гостиной. Опускается на стул и следит за этой фотосессией.

У трех зон стоят три стула, потому что, даже спустя семь лет, Наташа не может долго стоять. Как и долго ходить. И уж тем более бегать. Мы поженились через два месяца после того, как я сделал Наташе предложение на яхте. И да, мы станцевали вальс, но продолжительностью только одна минута, потому что больше Наташа не могла.