Самозванец
Шрифт:
— Я уверена, моя милая… — сказала Евдокия Петровна.
Семен Иванович по опыту знал, что когда его жена в чем-нибудь уверена, переубедить ее невозможно, а потому, во избежание новых сцен, не возражал.
Ольга Ивановна пошла вместе со своей подругой в свою комнату одеваться, и менее, чем через час они вышли из дому.
— Пусть повеселится бедняжка! — заметила Костина мужу, глядя в окно за удаляющимися молодыми девушками.
— Ох, не по душе мне эта стрекоза…
— Какая
— Да вот эта, подруга Оли.
— Ты вечно со своими подозрениями… А по-моему, она премилая и превоспитанная девушка.
— Будь по-твоему… Дай Бог, чтобы не я, а ты оказалась права.
— Ты вечно каркаешь…
— Я знаю лучше жизнь…
— Толкуй там… По-твоему, молодых девушек следовало бы непременно держать в терему…
— Что же, это было лучше, нежели теперь, когда их выпускают на улицу…
— Уж и на улицу… скажешь тоже…
Раздавшийся звонок в передней прервал разговор супругов, грозивший снова обратиться в ссору.
Приехал Алексей Александрович Ястребов, большой приятель и друг Семена Ивановича Костина.
Оба супруга просияли.
Алексей Александрович в их доме, как и всюду, вносил особое оживление и веселость. С ним вместе врывалась в дом, если можно так выразиться, струя клокочущей петербургской жизни.
Он знал все новости минуты и умел их передавать с неподражаемым комизмом и остроумием.
— Алексей! — воскликнул Семен Иванович, бросаясь навстречу гостю.
— Алексей Александрович… — с радостною улыбкой приветствовала его Евдокия Петровна. — Одни?
— Один… Мимоходом… Да она доктор, и долго с нею не посидишь… Больные одолели… Совсем жену отняли… Я вот все к чужим и примащиваюсь…
Софья Антоновна и Ольга Ивановна подъезжали между тем уже к дому полковницы Усовой.
На подъезде они столкнулись с Нееловым.
— А, Софья Антоновна! — воскликнул последний, с любопытством разглядывая ее спутницу, которую не узнал в шляпке.
— Не для вас! — тихо шепнула ему Левицкая.
V
У ПОЛКОВНИЦЫ
— А где же очаровательная Ольга Ивановна? — спросил Алексей Александрович Ястребов, когда хозяйка, отлучившаяся для того, чтобы приказать подавать закуску, возвратилась в столовую.
— Она поехала со своей подругой к ее тетке.
— А-а… Значит, мы гуляем. К кому же она поехала?
— К одной даме, Софья Антоновна называла фамилию, но я теперь позабыла, — отвечала Евдокия Петровна.
— Да откуда же взялась у Ольги Ивановны подруга здесь, в Петербурге? Москвичка, значит?
— Нет, они познакомились в Гостином дворе.
— Ай, ай, ай! Вот так знакомство. Вы здесь на Песках живете, как на добродетельном оазисе среди пустыни беспутства, а за границей благословенных Песков опасно отпускать девушку одну с неизвестной подругой к неизвестной даме. Еще недавно был такой случай, что девушка из очень порядочного дома, познакомившись в Летнем саду с какой-то барышней, была ею через неделю после этого знакомства увезена к полковнице Усовой, и только по счастью бедняжке удалось безнаказанно вырваться из этого вертепа.
— Что?
— Как вы назвали фамилию?
Эти вопросы одновременно сделали и муж и жена, побледнев как полотно.
— Полковница Усова, — невозмутимо повторил Алексей Александрович. — Она живет на Васильевском острове и содержит игорный дом и тайный любовный притон. Там происходят отвратительные оргии. Туда увлекаются легкомысленные девушки и молодые женщины хороших семейств, чтобы удовлетворить своя порочные желания или для приобретения средств. Петербург — это помойная яма, а потому…
Ястребов остановился, так как теперь только заметил состояние своих слушателей.
— Но что с тобой? Ты бледен, как смерть… — обратился он к Костину. — А твоя жена? С нею дурно…
Евдокия Петровна бессильно откинулась на спинку дивана, почти теряя сознание, а Семен Иванович, бледный, как полотно, не обращая внимания на жену, бессмысленно смотрел на Алексея Александровича.
— Если я не ослышался, ты сказал полковница Усова на Васильевском острове?
— Да, но тебе какое дело до всего этого?
— Поедем же, поедем, надо спасти ее! Где живет эта женщина? Васильевский остров велик.
— На Большом проспекте, я знаю.
— Слава Богу!
— Но я ничего не понимаю. Посмотри, что делается с твоей женой, Евдокия Петровна лежит без чувств.
— Не теперь… спешим, а то, пожалуй, будет поздно.
— Что поздно?
— Может быть, Ольга уже погибла.
— Ольга?
— Она у этой женщины. Поедем, нельзя терять ни минуты.
— А что, если в самом деле уже поздно! — воскликнул бледный Ястребов.
Не заботясь о лежавшей в обмороке Евдокие Петровне, оба мужчины быстро оделись и, взяв не торгуясь первого попавшегося извозчика, помчались на Большой проспект Васильевского острова.
Извозчик, вопреки обыкновению петербургских возниц, ехал бодрой рысью, но седокам казалось, что он движется, как черепаха.
Наконец они приехали.
С живостью юнцов соскочили они с пролетки и позвонили у подъезда.
«Дай Бог, чтобы не было поздно…» — подумали оба.
Вечер у полковницы Усовой уже начался.