Самозванец
Шрифт:
Запнулся, попытался удержать равновесие, но не рассчитал, потому что пока так и не привык к новому долговязому телу. И с разгона полетел в сидевшую напротив двери девчонку.
Всё произошло за пару секунд, показавшихся нам обоим вечностью. Широко распахнутые голубые глаза успели выразить испуг, ещё до того, как я понял, что сейчас произойдёт.
Моя попытка упереться скованными руками в сидушку и не упасть лицом в живот девушке привела к тому, что кандалы скользнули меж её бёдер. Она, ещё не успев вскрикнуть от неожиданности, отпрянула к стене, вжалась в спинку сидения и ещё шире расставила бёдра, чтобы избежать физического контакта со мной.
Благо тюремная форма предполагала брюки для обоих полов, и это уберегло меня от слишком близкого контакта с преступницей. Хотя контакт всё равно случился. Не упав лицом в плоский живот, который сейчас был прикрыт скованными руками, я упал выше, не сумев справиться с инерцией падения. И естественно приземлился щеками в самую упругую и мягкую часть её тела — в роскошную грудь.
Истошный визг раздался молниеносно. Уши заложило, мозги свело и от крика, и от стыда, и, что уж греха таить, от приятного ощущения тепла и мягкости, что после холодной камеры и коридоров тюрьмы, показалось райским блаженством.
— Виноват! — вырвалось у меня, когда вынырнул из грудей и попытался изобразить смущённую улыбку.
Лицо её тут же покраснело ещё больше, хотя я и представить не мог, что такое возможно. Оно почти слилось по цвету с её рубиновыми волосами.
Девушка набрала полные лёгкие кислорода и завизжала ещё сильнее. Крик стал совершенно оглушающим. Подозревал, что женщины умеют так истошно визжать, но никогда до этого с подобным не сталкивался. И только когда вопль достиг запредельной громкости, девчонка дёрнулась, толкнула меня в грудь и попыталась спихнуть с себя, всё ещё продолжая вжиматься в стену, хотя вжиматься было уже некуда.
— Простите, был не прав. К обеду обещаю исправиться, — произнёс, твёрдо вставая на ноги и садясь напротив.
Девушка демонстративно отвернулась, вздёрнув курносый нос и возмущённо пыхтя. А бугай даже бровью не повел, будто ничего и не случилось.
— Расселись и заткнулись, — рявкнул охранник, вошедший следом за мной. — Советую поспать, путь долгий, и развлекать вас никто не станет. Попытаетесь сбежать — вернётесь в тюрьму. Начнёте трындеть — вернётесь в тюрьму. Хоть на миллиметр дёрнетесь… — он многозначительно замолчал.
Заканчивать за ним фразу никто не стал.
Никто не хотел возвращаться в тюрьму.
Глава 2
— Смотри, смотри, просыпается! — Услышал молодой женский голос, ещё до того как открыл глаза и пришёл в сознание.
Надо мной нависла тень, и когда удалось сфокусировать зрение, увидел белокурые локоны, спадающие на моё плечо и лучезарную улыбку.
«Я в Раю?» — с надеждой предположил, но тут же понял, что ошибаюсь.
Блондинка в белом халате хихикнула и продолжила с любопытством разглядывать меня.
— Отойди от него, — раздался второй голос, принадлежавший женщине постарше. — Ты же знаешь, он из чёрных браслетов, голову тебе откусит и не подавится.
Белокурая рассмеялась, а вторая опять на неё напустилась:
— Браслет на него надень, потом разглядывай. Ещё не хватало, чтобы в первый же день что-то случилось.
— Ладно, ладно, — девушка отошла подальше, и мне в глаза ударил слепящий свет лампы, которые обычно вешают в стоматологических кабинетах над креслом.
Поёжившись от неприятной ассоциации, попытался понять, где вообще нахожусь. Тело всё ещё было тощим, а значит, тюрьма не почудилась. Выходит, это был не сон. Я не получил травму на соревнованиях и не находился теперь в больнице, где меня могут заботливо подлатать.
Хотя насчёт больницы, возможно, погорячился. Привыкнув к свету, окинул взглядом комнату — типичный кабинет для осмотра: кругом чистота, на столе стопочка медкарт, пара компьютеров на столах, стеллажи с документами, шкафчики с медикаментами, мединвентарь. Всё, что полагается достойной клинике.
И надо сказать, что тюремная форма на мне сменилась на благородную тёмно-синюю. Интересно, кто и когда переодел меня, и почему я ничего этого не помню. Видимо, при перевозке предложение поспать было прямым указанием к действию. В дороге нас чем-то накачали, а теперь, когда основные приготовления завершены, пора просыпаться.
Я прокашлялся, привлекая внимание, но был проигнорирован.
— На твоё место знаешь, сколько желающих? — спросила старшая у младшей. — Целый вагон! И каждая только и ждёт, когда вакансия появится. Ты хоть понимаешь, в какой серьёзный проект попала? Столбом не стой, замеры записывай и браслет цепляй, пока он окончательно не очухался.
Решив, что стоит дать дамам понять, что уже достаточно пришёл в себя и никому ничего откусывать не собираюсь, попытался поприветствовать их, но во рту, как назло, пересохло. Вместо приветствия вырвался сдавленный хрип, из-за чего я закашлялся и дёрнулся, чтобы прикрыть рот, но не смог — запястья оказались пристёгнутыми наручниками к кровати.
— Девочки, — прокашлявшись, подал голос, — если это вечеринка-сюрприз, то я не любитель подобных игр. Давайте сворачиваться, мне завтра утром на работу, — попытался отшутиться.
Молоденька прыснула от смеха, а та, что постарше нахмурилась и неодобрительно посмотрела. Обе были одеты в белоснежные халатики и аккуратно причёсаны. На руках перчатки, на лицах медицинские маски.
Старшая поднялась с крутящегося кресла, демонстративно поправила перчатку и низко наклонившись ко мне мягко и проникновенно произнесла:
— Не советую шутить с теми, у кого в арсенале шприцы и твоя медицинская карта, мальчик.
Хитрый прищур карих глаз и осадил, и раззадорил одновременно. Но как только на запястье щёлкнул широкий браслет с экранчиком, женщина отстранилась и потеряла ко мне всякий интерес.
Зато не потеряла младшая, ещё хитрее разглядывая меня, словно диковинку.
— Может, меня всё-таки кто-нибудь отстегнёт? — позвенев наручниками, поинтересовался я. — Не любитель подобных забав, честное слово. Девочки, давайте лучше по старинке: с цветами, конфетами, прогулками под луной, а?