Самозванка
Шрифт:
— Как это, нет времени? — Сраженная догадкой, Фрэнсис выронила гриб и чуть не обрезалась. — Кэти, ты что, беременна?!
— Да ты что! — Кэти округлила глаза. — С чего это вдруг?
Фрэнсис пожала плечами.
— Но ведь вы любите друг друга, вот я и подумала... — Она опустила глаза. — Всякое бывает.
— Нет. — Щеки у Кэти вспыхнули румянцем. — Это исключено. Мы с Ричардом еще не...
— Понятно, — буркнула Фрэнсис. — А в чем же тогда дело? При чем тут время?
— Да я просто не так выразилась. — промямлила Кэти и еще гуще покраснела. — Просто я его не всегда
— Как это пугает? — удивилась Фрэнсис. — Зачем же ты тогда с ним встречалась?
Кэти пожала плечами.
— Ну, когда мы с ним познакомились, у меня был... как бы это сказать, душевный кризис, что ли. Понимаешь?
— Понимаю... — не слишком уверенным тоном ответила Фрэнсис. — Ну и что потом?
Кэти положила на стол то, что осталось от картофелины, и вздохнула.
— Вот я и подумала, вдруг знакомство с Ричардом мне поможет?
— Ну и как, помогло?
— Еще как! — Кэти хохотнула. — Ричард требует столько внимания! Но он и сам такой внимательный. Когда он рядом, я забываю обо всем на свете. А скоро мы с ним поженимся. Выходит, все к лучшему.
— Это точно, все к лучшему! — улыбнулась Фрэнсис. — Кэти, лучше оставь картошку мне. А то, боюсь, гарнира на всех не хватит!
— Фрэнки, извини! — Кэти с грустью посмотрела на результат своих трудов. — Какая же я все- таки безрукая!
— Не переживай! — Фрэнсис сполоснула руки и принялась за картошку. — Миссис Каслбери не придется заниматься готовкой. Так что лучше иди и наведи красоту, а то скоро прибудет счастливый жених!
— Ты права, Фрэнки! — согласилась Кэти и, встав из-за стола, сняла передник. — Скоро приедет Ричард, а я еще не готова.
Она вышла, а Фрэнсис смотрела ей в спину и думала: и это счастливая невеста? Что-то не похоже. Может, все-таки поговорить с Брендой? Нет, мачеха решит, что она лезет не в свое дело. И, между прочим, будет права: в конце концов, Кэти уже совершеннолетняя и пусть сама решает, как ей жить.
Оставшись без “помощницы”, Фрэнсис довольно быстро управилась с ужином. Скоро кухня заблагоухала ароматом грибов, чесночного соуса, в духовке томились куриные грудки, а в холодильнике остывал десерт — клубника со взбитыми сливками. Осталось только отварить картофель.
А пока можно заняться и своими делами! Фрэнсис вышла на веранду и забралась на чердак. Она с детства любила бывать на чердаке, разбирать старые вещи и особенно бабушкин сундук: ведь он хранил дорогие ее сердцу воспоминания.
Вот мамино праздничное платье: она была в нем на Рождество. Из бордового шелка, с узким лифом и пышной юбкой, схваченной поясом-кушаком, с вырезом каре и большим отложным воротником, прикрывавшим плечи. Фрэнсис приложила пахнущее лавандой платье к себе и, подойдя к помутневшему от времени зеркалу неподалеку от чердачного окна, окинула себя критическим взглядом.
Неплохо. Пожалуй, это как раз то, что надо! — подумала она, глядя на свое отражение. Только волосы надо уложить по-другому.
Вообще-то Фрэнсис не была в восторге от своей внешности: она считала себя слишком высокой и не очень-то сексапильной, но это платье ее определенно украшало: темный насыщенный цвет оттенял глубину лучистых серых глаз и нежную матовую кожу, а фасон подчеркивал стройность ног и узкую талию.
Она повесила платье на крышку сундука, распустила волосы и, тряхнув пепельно-русой гривой, принялась экспериментировать с прической. В результате остановилась на строгом вечернем варианте, модном в пятидесятые годы: на лбу мягкий валик, сзади волосы зачесаны наверх и уложены на манер ракушки. Осталось только подкрасить губы блеском и подвести ресницы тушью.
Фрэнсис покосилась на часы. Пора варить картошку и выключать духовку! Надо бы захватить еще пару-тройку нарядов для спектакля, решила она. Пусть художник решает, какой больше подходит. Она вытащила из сундука несколько платьев, не глядя швырнула их в открытый люк, захлопнула крышку сундука и, сев на край люка, спустила ноги на лестницу.
— Черт! — раздался снизу удивленный мужской голос, приглушенный ворохом шелка и тафты. — Это что еще за полтергейст?
— Извините! — сдерживая смех, пробормотала Фрэнсис и, чуть ли не кубарем скатившись с лестницы, стащила с головы гостя бордовое платье. — Просто я вас не заметила.
— Я так и понял! — усмехнулся Ричард Каслбери — а это был он, — с любопытством взирая на нее сверху вниз.
Высокий, широкоплечий, длинноногий, с глазами цвета меда и роскошной каштановой гривой, несколько взлохмаченной после приземления на нее груды женских платьев, он был так хорош собой, что у Фрэнсис захватило дух. Красивым в традиционном смысле она бы его не назвала, но не могла не почувствовать исходящий от него животный магнетизм.
Бедняжка Кэти! — подумала Фрэнсис и тут же заметила, что Ричард Каслбери откровенно рассматривает ее, буквально раздевая взглядом. Условный рефлекс! Вернее, безусловный. Все мужчины одинаковы: увидят женщину и первым делом ее мысленно раздевают.
— А вы кто? — спросил он.
— Кухарка, — улыбнулась она.
— Правда? — Он вскинул брови и, поддев носком до блеска начищенного ботинка ворох платьев, спросил: — А все это вы приготовили на ужин?
— Нет. Это костюмы для любительского спектакля.
— И какого же, если не секрет?
— “Под сенью Молочного леса”.
— Однако! — Чувственный рот дрогнул в ухмылке. — Несколько амбициозно, вы не находите?
Если честно, то, когда в общественном центре Хеленсборо решили ставить пьесу Дилана Томаса, Фрэнсис подумала то же самое, но сейчас, глядя на соблазнительные губы этого самонадеянного типа, почему-то разозлилась.
— Не волнуйтесь! — ледяным тоном произнесла она. — Покупать билет вас никто не заставит.
— Так вы Фрэнсис?! — улыбнулся он. — Сводная сестра Кэти, да? Будем знакомы. Я — Ричард Каслбери.
Он протянул ей руку. Фрэнсис наклонилась и подобрала платья с пола, сделав вид, что не заметила его руки. Интуиция подсказывала ей: даже невинное рукопожатие этого самца таит в себе опасность.
— Очень приятно! — пробормотала она и, прикрываясь платьями, попятилась к двери. — Извините, но мне нужно заглянуть на кухню.