Самум
Шрифт:
– …Поисковые работы в районе объекта «Черный храм» будут вестись столь долго и в таких объемах, как это решит специальная комиссия…
Сессионный зал административного корпуса Ириски был переполнен; Арбитражный суд помещался на экране, и движения губ говорящего чуть-чуть не совпадали с речью из динамиков.
– …До вынесения такого решения постановляем
Саундер оставался на месте несколько минут после того, как заседание окончилось и экран погас. Подходили люди, жали ему руку, говорили, что переживали за него, что он, конечно, ни в чем не виноват, и теперь это все ясно; Саундер равнодушно кивал. На другом конце зала, так же равнодушно, сидел инспектор. К нему никто не подходил.
Вышел из зала губернатор, сопровождаемый редкой толпой. Саундер встал.
Инспектор нехотя повернул голову.
– Она еще кое-что сказала, – сообщил ему Саундер. – Кое-что специально для вас.
– То есть вам померещилось, что она что-то сказала.
– Или так. Внутри моей галлюцинации ваша жена сказала несколько слов для вас.
– Вы уверены, что мне это интересно?
– Как хотите.
Саундер повернулся к двери.
– Скажите, – раздраженно выплюнул инспектор.
Саундер помедлил.
Он пришел в себя на твердом песке, ярко-желтом, золото– багровом. Острыми языками тянулись к небу барханы, неподвижно застывшие до следующего катаклизма.
Пес и Щенок поднимались над горизонтом. Длинная сдвоенная тень тянулась от храма на запад, и Саундер лежал на краю этой тени.
– Все хорошо, – Ирина улыбалась.
– Что там? – прохрипел Саундер. – Кого ты там нашла? Что ты ему сказала?
Ирина улыбнулась шире:
– Все просто. Мы привычно твердим: Господи, дай мне, Господи, помоги мне! Я пришла к Тому, кто живет в этом храме, и спросила: Господи, чем тебе помочь?
– Ты видение, – догадался Саундер. – Я брежу.
– Может быть, – Ирина кивнула. – Передай моему мужу, что я однажды
– В Альпах?.. – Кожа на лице инспектора сделалась желтоватой, как выбеленная солнцем кость. – Три года назад? Она…
– Больше она ничего не сказала.
– Надеюсь, ее никогда не найдут, – тяжело проговорил инспектор.
Он встал и тяжело зашагал по проходу, повернувшись к Саундеру спиной.
Легкий разведывательный катер опустился на каменный выступ, похожий на причал. Поисковая партия свернула работы позавчера: песок был истоптан, заезжен колесами и гусеницами, кое-где темнели круги, оставленные экспресс-утилизаторами.
Саундер спрыгнул с трапа на камень. Золотые прожилки на скальной породе складывались в узор; новый губернатор носился с идеей покрыть слоем золота крыши всех помещений станции. Кто-то сказал ему, что в случае непогоды золото надежнее силовых экранов. Новый губернатор еще не видел ни одного дождя на Ириске, а уже урезал Саундеру жилищный бюджет в пользу «мер предосторожности».
Губернаторы меняются, подумал Саундер. Я остаюсь. У меня двадцать пять рабочих вакансий, которые не будут заполнены до следующего квартала, неисправная теплотрасса и нехватка учебников в школе. Все это я должен исправить, улучшить, решить до завтра, а завтра окажется, что буровая установка шестьсот три не прошла в положенное время техосмотр, из ангара пропал грузовой флаер и футбольная команда проиграла первенство.
Он вошел в тамбур. Вдоль стены помещался теперь железный шкаф, где хранились стеклянные бутыли с водой, аптечка и заряженные фонари. Саундер выбрал фонарь на длинной ручке, похожий на факел.
Пологая лестница вела вверх. Пахло тонко, еле уловимо – дымом, благовонием, духами. Из темноты мерещился взгляд – или взгляды, многие сотни.
– Я пришел, – сказал Саундер. – Чем тебе помочь, Господи?