Самураи
Шрифт:
Основными принципами суси-гакуявлялись вертикальная иерархия и жесткий прагматизм в исполнении обязанностей, наложенных на человека теми, кто расположен выше его в этой иерархии. Данная интерпретация умалчивала о том, что высокое общественное положение может быть не только наследственной прерогативой, но и результатом высоких личных заслуг, и в ней также отсутствовала концепция социальной справедливости для всех членов общества (включая императора и сёгуна). Эта версия конфуцианской теории взаимоотношений правительства и общества стала искрой, пробудившей интерес к трудам китайских мыслителей и давшей рождение философским школам, которые не всегда вызывали одобрение у военных диктаторов. Однако достаточно долгий период времени данная интерпретация укрепляла позицию сёгуна и оправдывала консолидацию власти в его руках. Она также предоставила материал для более четкой формулировки «кредо» воинов ( буси) и «пути» (до)самурая,
Благодаря всем этим мерам юридического, философского, военного и социального характера в стране просто не могло произойти нечто «неожиданное» как на практике, так и в теории без ведома правителей из клана Токугава. Им принадлежит
«сомнительная заслуга называться одним из первых правительств в мире, которое сумело организовать обширную и весьма эффективную сеть тайной полиции и сделать ее одним из важнейших государственных органов. При таком многовековом опыте совсем не удивительно, что в последние годы тайная полиция так ярко выделялась на политическом портрете Японии» (Reischauer 1, 83–84).
В такой милитаризованной культуре не было места для новых идей или даже древних, но неудобных теорий, которые могли бы заставить человека задуматься над проблемой персональной ответственности и личных ценностей, даже если не противоречащих, то хотя бы немного отличающихся от тех, что приняты в обществе. Как при всякой военной диктатуре, известной истории, знание считалось опасным достоянием, и его широкое распространение было строго запрещено. Хотя в стране, под правительственным надзором, было организовано изучение некоторых «голландских наук» ( рангаку),любое нарушение установленных ограничений каралось смертью. Не только члены других классов, но и «такие неустрашимые самураи, как Са-кума Содзан, Ватанабэ Кадзан и Ёсика Сёин, заплатили жизнями за желание расширить горизонты своего познания» (Blacker, 305). Даже на закате безраздельного господства Токугава, когда страна и вся ее социальная структура мучительно пытались скинуть с себя милитаристские путы, и позднее, когда возвращение политической власти императору активизировало интенсивные процессы адаптации к пугающе новой международной реальности,
«почти все мыслимые препятствия создавались на пути студента, желающего изучать европейские языки. Словари были большим дефицитом, а учебники по грамматике отсутствовали вовсе; феодальное и конфуцианское неодобрение и даже меч убийцы были направлены против него» (Blacker, 305).
Даймё
Следующую ступеньку после клана Токугава в иерархической структуре японского феодального общества занимали кланы, возглавляемые Даймё — «правители самодостаточных территориально-административных единиц, которые одновременно были ленами и маленькими государствами» (Tsukahira, 18). Титул даймёможно перевести как «большое имя», и, по всей видимости, он произошел от сочетания слов дай(большой) и мёили мёдэн(так назывались лены, где выращивали рис). Печально известные своей воинственностью и жадностью до чужих земель, хозяева таких поместий, способные содержать как сами поместья, так и собственную когорту слуг-воинов, непрерывно сражались друг с другом на протяжении раннего и среднего периодов японской феодальной эпохи. Только такие лидеры, как Нобунага, Хидэёси и, наконец, Иэясу сумели объединить их в достаточно шаткий союз, в котором индивидуалистские и экспансионистские тенденции феодальных правителей находились под постоянным контролем жесткой репрессивной системы, основанной на проверках и нейтрализации. Иэясу и его потомки прекрасно осознавали (и не забывали об этом на протяжении всего правления династии Токугава), что император и его придворная аристократия лишились реальной власти над страной главным образом из-за отсутствия должного контроля над провинциальными центрами военной мощи. Хотя такие центры были необходимы для поддержания мира во всей стране (как и сохранения власти над всеми остальными классами общества), они постепенно становились все более самостоятельными и в конце концов полностью отдалились от императора и его окружения.
Вследствие такого недостатка централизованного контроля, феодальные «бароны» смогли накинуть и затянуть свою петлю на императорской семье и всех остальных общественных классах феодальной Японии, которые стояли на их пути, таким образом быстро и эффективно избавившись от всех возможных конкурентов. В конечном итоге единственным препятствием для них стали они сами и их личные амбиции. Для Токугава феодальные правители (из чьих рядов вышли они сами) были, и всегда оставались, главным источником проблем, поскольку они управляли независимыми ленами, содержали собственные отряды воинов и имели достаточные средства для финансирования военных операций. Во все еще продолжающуюся эпоху политической нестабильности и вооруженных восстаний эти даймё, если предоставить их самим себе, вполне могли нарастить свою военную
Соответственно, если с одной стороны эти даймё были не только могущественными лидерами военных кланов, но и основными инструментами косвенного контроля над страной в целом, то, с другой стороны, как отметил Цукахира, «они стали главной проблемой для сёгунов Токугава, которые всеми силами пытались их ослабить и разделить», чтобы сохранить над ними контроль. Средства, предпринимаемые бакуфус данной целью, были разнообразными и многочисленными. С целью возведения искусственных барьеров между даймё и создания таких условий, в которых бы «сохранялась и процветала атмосфера взаимной зависти и враждебности» (Tsukahira, 27), проводилась дифференциация в размерах ленов, доходов и их ранга при дворе сёгуна в Эдо. Постоянный и пристальный надзор, осуществляемый зловещими цензорами сёгуна (мэцукэ)над различными даймё (когда они не наносили периодические визиты в Эдо, находились на территории своих собственных поместий или даже совершали переезд с одного места на другое), гарантировал, что сёгуну всегда будет известно об их деятельности. И наконец, принудительное посещение двора сёгуна с интервалом в один год, наряду с обязательством оставлять своих жен и детей в Эдо при возвращении домой, в значительной степени сковывали свободу действий даймё.
Судя по всему, в период Токугава общее количество даймё составляло около 260 человек. Их статус Определялся на основании нескольких взаимосвязанных критериев. Первый критерий был основан на феодальных взаимоотношениях между даймё и самим сёгуном. Так, например, даймё, которые принадлежали к побочной ветви дома Токугава, назывались «родственные вассалы» ( симпан), или «семейные даймё ( камон). К ним относились три «высокопоставленные семьи» (Кии, Мито и Овари), управлявшие ближайшими к Эдо провинциями, члены которых занимали самые важные должности в центральном правительстве.
За даймё ранга симпанследовали наследственные даймё (фудаи),которые были вассалами Токугава еще до великой и решающей битвы при Сэкигахара. Они также занимали важные позиции в бакуфу,и их лены окружали защитным кольцом центральные территории, находившиеся под прямым контролем Токугава.
В третью группу так называемых посторонних даймё ( тодзама) входили лидеры некогда враждебных Иэясу кланов, которые признали его титул сёгуна после сражения при Сэкигахара. Их лены обычно находились за территориями, принадлежащими фудаи.
Эти основные категории подлежали дальнейшей дифференциации в соответствии с другими критериями, основанными на типе территории, выделенной каждому даймё, его имуществе и средствах производства, находящихся в его распоряжении. Так, например, правители провинций (кунимотиили кокусу)обладали более высоким статусом, чем правители менее значимых территорий (дзун-кокусуили кунимоти-нами),за которыми следовали владельцы замков (дзосу)и владельцы собственных резиденций ( дзинъя-моти, рёсу).И, наконец, даймё классифицировались в соответствии с теми местами, которые им дозволялось занимать на аудиенции у сёгуна. Эти места, отведенные для различных категорий даймё, как и залы собраний, где они размещались, проиллюстрированы в таблице 5.
При получении титула даймё, высшего ранга в классе букёпосле сёгуна, удостоившийся такой чести феодал должен был принести письменную присягу и лично поклясться сё!уну в своей верности. Этот ритуал и регистрация присяги даймё в архивах бакуфуповторялись всякий раз, когда новый лидер из клана Токугава присваивал себе титул сёгуна. Принося присягу, каждый даймё брал на себя целый ряд обязательств. Главными среди них были обязательства военного характера, такие, как содержание определенного количества регулярных войск, готовых вступить в бой по первой команде сёгуна; им также вменялось в обязанность предоставлять войска для несения караульной службы на любом из постов, определенных в Эдо. Среди них были тридцать шесть ворот замка сёгуна, императорский двор в Киото, различные стратегически важные точки на побережье и контрольно-пропускные пункты вдоль дорог. К обязанностям административного характера относилось поддержание мира на контролируемых ими территориях и предоставление денежных средств, материалов и рабочих для общественных работ, проводимых по распоряжению сёгуна.