Самурай Ярослава Мудрого
Шрифт:
С этими благими мыслями я и шествовал себе по Киеву, легко уступая дорогу тем, кто мне ее уступать не хотел, даже бабам и девкам, что попадались мне навстречу, я подмигивать перестал. Не до того, простите великодушно. Только что убить хотели, причем молча, что самое интересное, хоть бы для виду денег потребовали. Это и было последним и самым важным доказательством того, что за спинами татей, решивших поработать сверхурочно днем, стоит великий князь Владимир. Тогда я правильно оставил последнего в живых — он и поведает князю все, что тому интересно будет узнать, и не натолкнет на мысль
Надеюсь, что любопытство князя я хоть частично удовлетворил. Но с другой стороны, конечно, только его усилил. Человек с деревянным мечом перебил и покалечил четверых нападавших, потом долго пускал ртом и носом дым, а потом убрался куда-то прочь, не получив и малой царапины. Забавная личность. Не взяли бы с подворья, для дознания. На всякий случай. Тем часом нашим велят ехать домой, и канет Ферзь в темницах великого князя в Лету. Обидно будет, очень обидно.
Мысль была настолько неприятная, что я остановился на миг. Но потом снова тронулся в путь. А что делать? Двум смертям не бывать, да и бегать от людей князя мне не хотелось и не казалось возможным.
За этими раздумьями я незаметно добрался до нашего двора. Там я сразу же прошел к избе, в которой остановился Ратьша, и постучал.
— Входи, кто бы ни был, — ответили мне из-за двери. Я нагнулся перед низким косяком и вошел в избу. Ратьша сидел за столом, положив на него кисти рук с переплетенными между собой пальцами. Тень его где-то затаилась, я не сразу и нашел ее в самом темном углу, у северной стены.
— Что скажешь, наставник? — Ратьша внезапно улыбнулся.
— Меня только что убить хотели, Ратьша. Хотели под татей сработать, да больно ребята шустрые. Уверен, что это Владимировы работнички.
— Умеешь ты, Ферзь, порадовать! — В сердцах Ратьша стукнул руками по столу. — А что теперь делать думаешь?
— Думаю, что вряд ли еще раз такое будет до завтра. Разве что с варягами опять не уживусь.
— Может, тебя первого услать, в степи к нам присоединишься? Выедешь прямо сейчас, переночуешь в поле?
— Ты тысяцкий, тебе и решать. Я просто сказал, что было со мной только что. На всякий случай, — равнодушно пожал плечами я.
— Вот что, — Ратьша нахмурил брови. — Оставайся тут, наставник. Не дело тебе по полям скакать, от великого князя прячась. Посмотрим, как оно до утра обернется, а со светом поедем домой.
Я поклонился тысяцкому и вышел. На подворье творилась некая суета — в открытые ворота въезжали варяги.
Глава XXV
Владимир тяжело поднялся, прошелся по горнице. У дверей стоял варяг, внимательно слушавший великого князя.
— Так что, Иннар, посмотришь там сам, что сын мой затеял. Мне кажется, что много воли решил Ярослав себе взять. Очень много. Унесет ли? — продолжал Владимир ранее начатую мысль.
Варяг пожал плечами, но промолчал.
— Ты плечом-то не дергай, ты говори, — нахмурился Владимир.
— Что я могу сказать, великий князь? По твоему приказу я и полсотни моих людей едем к Ярославу на помощь, в Ростов. Служим сыну твоему не на страх, а на совесть. Уповаем на милость богов, что они просветлят ум князя Ярослава, и он станет
— Усобице на Руси не бывать, — негромко произнес он, — а дурную траву с поля вон. Да, в любом случае ты и твои люди остаются при моем сыне, князе Ярославе. В беде и в радости.
— Да, великий князь, — варяг поклонился.
— Тогда ступай, Иннар, твои люди, наверное, уже на подворье у ростовчан. Там их найдешь.
Варяг еще раз поклонился и вышел из горницы. Владимир снова сел за стол, в свете свечи мягко и масляно заблестела золотая серьга-капля в его левом ухе. Он нахмурился, руки его, лежащие на столе, сжались в кулаки, хрустнули костяшки.
— Мне не оставалось больше ничего. Никакого выбора, — негромко, трудно выговорил великий князь. Встал, прошелся по горнице, разглядывая изукрашенные стены, будто впервые их увидел. Задул свечу и вышел из горницы.
Как ни странно, варяги вели себя куда более пристойно, чем варяги, которые ошивались при дворе Ярослава. То ли боялись новой метлы в лице Ратьши, то ли Владимир им уже поубавил спеси. Их начальник, представившийся как Иннар, выслушал Ратьшу — где встать и когда выезжаем, невозмутимо кивнул головой и отдал несколько резких, быстрых команд на своем рыкающем языке. Варяги моментально оставили седла и быстро и споро поставили лошадей на конюшню, а затем чинно проследовали в дружинную избу. Иннара Ратьша пригласил к себе в дом. Оно и верно — люди в одном доме, начальство в другом. Я усмехнулся — видать, я невелико начальство. С этими смиренными мыслями я вошел в избу к дружинникам.
Варяги расположились на одной половине дома, наши воины на другой, но никакой агрессивности или презрения никто не выказывал, все верно, свои жались к своим.
А варягов нам Владимир не пожалел. Все как на подбор, рослые, плечистые люди, очень хорошо вооруженные и так же хорошо снаряженные. Очень пригодятся при переходе через Дикое Поле, я думаю. Такие мечи лишними не бывают. На меня посмотрели с некоторым, но очень вежливым интересом, особенно внимательно рассматривали меч. Мне даже как-то обидно стало за мои татуировки, чай, их не в салоне каком провинциальном делали! Их делал… Обида тут же ушла. Мало ли что мне кажется важным. Совсем необязательно, что это важно для кого-то еще.
Вскоре поспели обозные с ужином, и все мы уселись за длиннейший стол. Варяги по поводу нашей снеди свое мнение держали при себе и спокойно уплетали кашу с мясом. Напряженности какой-то, натянутости пока не возникло. Был здоровый обоюдный интерес воинов друг к другу, я бы сказал. Как-никак, за этой компанией, раз меня оставили в их избе, приглядываю, надо думать, я. Нянька, епишкин козырек.
После ужина я вышел во двор и сел на крылечко покурить. Возле меня почему-то вскоре оказались Святослав и Светозар. Беседа наша, которая заключалась в нескольких молчаливых кивках головой, меня вполне устроила и их, судя по всему, тоже.