Самвел
Шрифт:
Меружан в глубоком волнении повернул коня, не зная, куда ему направиться. Он схватил стрелу, которая все еще торчала у него в бедре, и с гневом выдернул; ее; кровь полилась ручьем. Горькая усмешка снова появилась на его гордом лице. Покачав головой, он сказал себе: «Прежде мы охотились на зверей, прячущихся в зарослях, а теперь из зарослей за нами охотятся сидящие в засаде люди».
В засаде же находился не кто иной, как юный Артавазд. Ему выпало на долю поразить Меружана. Но его горячее желание осталось неисполнением. Его, стрелы попадали в железный панцирь Меружана, скрытый под его одеждой. Артавазд ощупью прополз через кусты и заросли и вышел на ту сторону острова, где был привязан его конь. Он вскочил на него и помчался к своим товарищам.
В это время по другую сторону острова в густой пыли урагана боролись двое: старик Арбак и персидский полководец Карен. Перс сердито кричал:
— Довольно, старая лисица! Помни, что ты наш гость и я щажу тебя!
— Спасибо за любезность, — улыбаясь ответил старик. — Когда перс впадает в отчаяние, он становится великодушным.
— Ты убил моего коня, и я теперь пеший, а сам ты сражаешься, сидя на коне.
— Я сейчас сойду с коня, пусть наши силы будут равными!
Арбак соскочил с лошади и отвел ее в сторону. В этот момент хитрый перс вскочил на его коня и мигом умчался.
Самвел после рокового убийства искал Меружана. Долго он бродил по острову, желая встретиться с ним и горя жаждой мести. Но вместо Меружана он наткнулся на старого Арбака, который остолбенело смотрел в ту сторону, где исчез его трусливый противник.
— Меня обманули! Ужасно обманули! — проговорил он, обращаясь к Самвелу. — Десять ударов копьем не так бы меня огорчили, как этот обман.
Он рассказал Самвелу, какую шутку сыграл с ним перс.
— Не беда! — ответил Самвел, утешая огорченного старика, — Мы еще с ним встретимся. А теперь труби в рог, пусть соберутся наши люди.
Старик затрубил.
Из сорока телохранителей Самвела появилось только семеро. Остальные лежали в разных концах острова либо мертвые, либо раненые. Молодой человек с грустью посмотрел на оставшихся и сказал:
— Семеро! Таинственное число!..
— А у врагов наших и того не осталось! — вдруг послышался голос.
Самвел посмотрел в сторону, откуда донеслись эти слова. Артавазд бросился ему на шею.
— Мне не посчастливилось, — сказал он с сожалением, — я пробил Меружану только бедро.
— Разве ты не знаешь, что он колдун? Железо и сталь его не берут.
— Я это видел своими глазами. Но теперь я знаю, почему не берут!
Вечерело. Солнце закатывалось.
Юный Иусик подвел Самвелу коня. Весь отряд сел на коней и направился к мосту. Переехав через мост, Самвел приказал его разобрать.
— Пусть спят покойники! Разберите мост, чтобы звери не тревожили их.
Они быстро разобрали временный мост и бросили части в воду. Волны унесли их, как легкие щепки.
Все покинули остров. На нем остался лишь один Меружан. Когда он подскакал к тому месту, где была переправа, солнце уже село… Увидев, что мост уничтожен, он заметался, как зверь в железной клетке, но духом не пал. Измерив гневным взглядом ширину протоки, он понял, что лошадь не в состоянии ее перескочить. Он поглядел на бушевавший Аракс. Пенясь, вздымались волны; река гулко ревела. Он погнал коня в реку. Белый конь перерезал бурные стремнины и благополучно вынес всадника на противоположный берег. Раненый зверь спасся от ловушек Аракса.
V. Мать
Рахиль оплакивала детей своих и не хотела утешиться, ибо не было их.
Ясное солнечное утро сменило бурную ночь. Природа ликовала, восхищаясь прекрасным утром. Веселыми песнями встречали птицы торжественный восход дневного светила. Всюду веяло безграничной радостью, всюду царило безудержное ликование. Только стан персов был окутан сумраком глубокой печали.
События вчерашнего дня были уже известны всем. Каждый воин знал о том, что произошло на Княжем острове. На рассвете доставили в лагерь тело Вагана Мамиконяна и положили его в роскошном пурпуровом шатре.
Голубой шатер Меружана выглядел в это утро особенно богато. Первые лучи солнца нежно сверкали на его позолоченных столбах. И все же этот пышный шатер не имел того торжественного вида, как в те дни, когда после восхода солнца в него собирались все начальники и воеводы. Они приветствовали своего могучего полководца, и каждый из них докладывал о состоянии лагеря. А затем пользовались гостеприимством Меружана, вкушая вместе с ним роскошный завтрак.
В это утро никого из них не было. Занавеси шатра были лишь наполовину приподняты, и слуги двигались на цыпочках, боясь нарушить тишину. Иногда к шатру подходили военачальники, шепотом спрашивали слуг о здоровье князя и молча удалялись.
Князь лежал. Его шелковую постель сегодня окружали лишь лекари, которые с особым старанием накладывали лекарства на его раненое бедро.
— Вы мне только скажите, — твердо спросил больной, — не повреждена ли кость?
— Да не коснутся тебя злые козни Аримана, высокоименитый тер! — ответили лекари вместе. — Кость не задета, как не помрачен свет наших очей. Если бы было какое-либо повреждение, мы бы не скрывали.
— Так отчего же такая невыносимая боль и сердечная слабость?
— Рана глубока, высокоименитый тер. А слабость от большой потери крови. Дорога от Княжего острова длинная, из открытой раны все время текла кровь.
— А эта лихорадка, которая жжет меня?.. Я не раз бывал ранен, но такого жара никогда не ощущал, быть может, стрела была отравлена?
— Пошли тебе всесветлый Ормузд скорое исцеление, высокоименитый тер, — хором еще раз ответили лекари. — Если в твоей ране есть хоть капля яда, пусть все наши тела пропитаются им. Яда нет! А жар — от простуды. Пересекая холодные волны Аракса, ты промок, а холодный ночной ветер надул простуду. С помощью всемогущего ты скоро поправишься, высокоименитый тер!
Возле больного стоял прохладительный напиток, и он поминутно утолял сильно томившую его жажду. Уверенья врачей хотя и не совсем успокоили его, но он все же повернулся на подушках и умолк. Он боялся отравления. Рана сама по себе мало его беспокоила: не в первый раз ему приходилось быть раненым.
Меружан сильно изменился за эту ночь: красивое лицо его побледнело и осунулось; мужественный лоб пожелтел, точно после долгой болезни.
К нему приблизился слуга с докладом: некоторые военачальники просят разрешения его проведать.