Самые интересные факты, люди и казусы современной истории, отобранные знатоками
Шрифт:
В незапамятные времена сказано: предупреждён — вооружён. Предусмотрительный предупреждает самого себя — значит, надёжнее вооружён для противостояния неизбежным случайностям и потрясениям. Не зря предусмотрительность часто именуют лучшей частью мудрости.
Иерархия мышления
Несколько слов о стратегическом мышлении.
Среди расхожих объяснений катастрофического для нашей страны начала Великой Отечественной войны на одном из почётных мест — краткая формула «армию обезглавили». Статистика пугает: из пятерых первых
Пристальный взгляд на ту же статистику не подтверждает легенду. Из тех самых сорока тысяч командиров по политическим мотивам уволено менее четверти. Самые же частые причины отставки — банальные разгильдяйство, пьянство, хулиганство, рукоприкладство. Более того, около десяти тысяч командиров — в том числе половина обвинённых в политических преступлениях — ещё до начала войны вернулись в строй.
Но главное — армия изначально сконструирована в расчёте на неизбежность потерь, даже на верхушке пирамиды. На смену командирам — в том числе и казнённым — пришли другие — и не обязательно худшие.
Увы, за легендой — печальный факт. В первые месяцы войны командование советскими войсками оказалось далеко не блестящим. По сравнению с французами, чья военная доктрина была полностью зарыта в линию Мажино, наши сражались лучше. Но, как правило, чем выше стоял управленец — тем глубже проваливался. Из этого правила вырвались разве что Генеральный штаб и Ставка Верховного Главнокомандования. А дивизионные катастрофы были страшнее полковых, фронтовые — кошмарнее армейских…
Тут сказалось и германское воинское искусство: глубокие манёвры групп армий ставили перед высшим командованием задачи куда сложнее, чем перед рядовыми бойцами. Но главная причина — болезнь роста вооружённых сил.
За четыре года до начала боёв наша армия выросла впятеро (да и флот заметно подрос). Военно-учебные заведения готовили в основном низшее звено — лейтенантов. Прочие командные вакансии заполнялись повышением по службе всех, кто не проявил явной профессиональной непригодности.
Между тем каждая управленческая ступень требует новой системы мышления. Рота — строго по приказу — стоит насмерть или бьёт в заданную точку. Батальонный командир подбрасывает резервы атакованной роте или выбирает место ротного удара. Полковой — отслеживает обходы своих позиций или выискивает пути обхода противника. И так далее. Вдобавок на каждом новом уровне командир получает средства усиления, недоступные этажом ниже. Скажем, артиллерия так и делится: на ротную, батальонную, полковую, дивизионную, корпусную, РГК (резерв главного командования)… Всем инструментам — от взвода до армии, от ранцевого огнемёта до авиации дальнего действия — надо ставить взаимосогласованные задачи, выбирая каждому оптимальные места и способы приложения.
Должностной рост сопровождался дополнительным обучением. Средний уровень образования командиров к 1941 году заметно вырос по сравнению с 1937-м. Но нужно немалое время для полного вживания в новую логику размышлений и новый выбор объектов приложения мысли. А главное — без опыта хотя бы манёвроз (не говоря уж о реальных боевых действиях), мышление остаётся абстрактным, не учитывает в полной мере окружающую действительность.
В мирное время офицера повышают в звании через несколько лет службы, давая время освоиться с новыми задачами и способами их решения. Теперь же сотни тысяч командиров перескочили через ступень, а то и две, за пару лет. Понятно, их мысль оставалась в плену шаблонов и приёмов, усвоенных ранее.
За
Экономические битвы не столь явно кровопролитны. Но тоже идут на самых разных уровнях — от тактики размещения дополнительной кассы в магазине до стратегии выбора принципиально новых направлений развития целых отраслей, а то и общих рынков десятков стран. Понятно, на каждом уровне нужны свои типовые рецепты, свои навыки мышления.
Хороший менеджер, как правило, здраво оценивает масштаб, в котором может эффективно работать. И зачастую, доведя фирму или подразделение до предела своей компетентности, переходит на новое место, уступая своё кресло специалисту большего размаха. Даже если дело — его собственное.
Стивен Пол Джобс ушёл из основанной им Аррlе, когда размах и разнообразие проектов превысили его управленческие возможности. Когда рыночная доля фирмы вновь сократилась до посильного ему предела, он вернулся — и первым делом свёл число моделей до четырёх-шести вместо прежних десятков. А ключевое направление работы теперь одно — дизайн ради комфорта. Зато на этом пути Джобсу, похоже, нет равных: никто из моих знакомых, опробовавших яблочную продукцию, не хочет переключаться на иную. Сооснователь Аррlе Стефен Гэри Возняк не вернулся до сих пор: нашёл себя в затеях покомпактнее. Вот достойная позиция ответственного руководителя!
Стратегия и тактика
Несколько слов о тактике и стратегии.
Помнится, как-то министры финансов двадцати ведущих стран мира решили не сокращать накачку деньгами вверенных им экономик. Даже на самую рискованную покупку легко будет занять деньги, даже при неудачном приобретении несложно будет вернуть долги. Вот и взлетели в те дни рынки. Скупали всё, что предлагается на продажу — без особых размышлений о реальной прибыльности приобретаемого в ближайшей и отдалённой перспективе.
Между тем бездумные покупки на заёмные деньги — если не первопричина нынешнего кризиса, то по меньшей мере сильнейший стимулятор его быстрого развития. Да и сама по себе закачка избыточных денег ускоряет покупки и поэтому поднимает цены быстрее, чем растёт сама денежная масса. То есть отношение денежной массы к товарной падает, и дефляция затягивает кризис.
Средство, употреблённое вроде бы для приостановки падения рынка, в конечном счёте приведёт к тому, что спад будет, возможно, и не столь глубоким, какого можно было бы ожидать, исходя из степени перекоса мировой экономики, но во всяком случае несравненно длительнее, чем был бы при жёстком отсечении уродливых ветвей. Суммарная площадь над кривой спада — то есть общие экономические потери — заведомо не меньше, нежели в отсутствие всякой активности министров финансов.
Но для стабильности экономики и общества в целом куда важнее не площадь, а глубина и крутизна спада. Слишком сильное и быстрое падение способно в одночасье перекроить политическую карту мира. На волне Великой Депрессии в большинстве европейских стран родились диктатуры.
Публично пугаться социальных взрывов мало кому охота. Всеобщее сомнение в устойчивости существующего порядка само по себе способно серьёзно подорвать эту устойчивость. Тем не менее никто не вправе вовсе сбрасывать со счетов возможность катастрофы.