Самые любимые песни
Шрифт:
Тай лягайте спочивать.
А я пиду в сад зелений,
В сад криниченьку копать.
Маруся, раз, два, три, калина,
Чернявая дивчина,
В саду ягоды рвала.
Маруся, раз, два, три, калина,
Чернявая дивчина,
В саду ягоды рвала.
За курганом пики блещут
За курганом пики блещут,
Пыль несется, кони ржут,
И повсюду слышно было,
Что полки домой
Подошли уж близко, близко,
Всколыхнулся ротный строй,
Поклонились Дону низко:
«Здравствуй, наш отец родной,
Ой, кормилец-Дон, сердишься
Или нас ты позабыл,
Или в нас ты не вглядишься,
Или нас ты разлюбил».
«Не сержусь я на вас, дети, –
Шумно Дон проговорил, –
А я рад, что Бог вас, дети,
Поздорову воротил».
Сон Разина
Ой, то не вечор, то ли не вечор,
Мне малым-мало спалось.
Ой, мне малым-мало спалось,
Да во сне привиделось;
Ой, мне малым-мало спалось,
Да во сне привиделось:
Ой, будто конь мой вороной
Разыгрался подо мной.
Ой, будто конь мой вороной
Разыгрался подо мной,
Ой, разыгрался, расплясался
Под удалым молодцом,
Ой, налетели ветры буйные
Со восточной стороны,
Ой, сорвали черну шапку
С моей буйной головы.
Ой, сорвали-то черну шапку
С моей буйной головы.
Ой, отрывался лук звончатый
Со могучего плеча;
Ой, рассыпались каленые стрелы
По сырой мати земле,
Ой, да и кто бы мне этот сон
Разгадал бы он?
Ой, да и кто бы мне этот сон
Разгадал бы он?
Ой, есаулушка был догадлив,
Есаул тот сон все рассуживал.
Ой, есаулушка был догадлив,
Есаул тот сон все рассуживал:
«Степанушка ты наш, Тимофеевич,
По прозванию Разин сын!
Сопадала у тебя
Шапка черна с головы, –
Пропадает твоя
Буйная головушка.
Оторвался лук звончатый, –
Быть повешену мне.
Есаулушке-то, мне,
Ой ли, быть повешену.
Ой, рассыпались калены стрелы –
То казаки наши,
Ой ли, все разбойники,
Они во побег пойдут».
Есть на Волге утес
Есть на Волге утес, диким мохом оброс
Он с вершины до самого края;
И стоит сотни лет, только мохом одет,
Ни нужды, ни заботы не зная.
На вершине его не растет ничего,
Только ветер свободный гуляет,
Да могучий орел свой притон там завел
И на нем свои жертвы
Из людей лишь один на утесе том был,
Лишь один до вершины добрался,
И утес человека того не забыл,
И с тех пор его именем звался.
И хотя каждый год по церквам на Руси
Человека того проклинают,
Но приволжский народ о нем песни поет
И с почетом его вспоминает.
Раз ночною порой, возвращаясь домой,
Он один на утес тот взобрался
И в полуночной мгле на высокой скале
Там всю ночь до зари оставался.
Много дум в голове родилось у него,
Много дум он в ту ночь передумал.
И под говор волны, средь ночной тишины
Он великое дело задумал.
Но свершить не успел он того, что хотел,
И не то ему пало на долю;
И расправой крутой да кровавой рукой
Не помог он народному горю.
Не владыкою был он в Москву привезен,
Не почетным пожаловал гостем,
И не ратным вождем, на коне и с мечом,
Он сложил свои буйные кости...
И Степан, будто знал, никому не сказал,
Никому своих дум не поведал,
Лишь утесу тому, где он был, одному
Он те думы хранить заповедал.
И поныне стоит тот утес и хранит
Он заветные думы Степана;
И лишь с Волгой одной вспоминает порой
Удалое житье атамана.
Но зато, если есть на Руси хоть один,
Кто с корыстью житейской не знался,
Кто свободу, как мать дорогую, любил
И во имя ее подвизался, –
Пусть тот смело идет, на утес тот взойдет,
Чутким ухом к вершине приляжет,
И утес-великан все, что думал Степан,
Все тому смельчаку перескажет.
Там, вдали, за рекой
Стихи Н. Кооля
Там, вдали за рекой,
Засверкали огни,
В небе ясном заря догорала;
Сотня юных бойцов
Из буденовских войск
На разведку в поля поскакала.
Сотня юных бойцов
Из буденовских войск
На разведку в поля поскакала.
Они ехали долго
В ночной тишине
По широкой украинской степи.
Вдруг вдали у реки
Засверкали штыки:
Это белогвардейские цепи.
Вдруг вдали у реки
Засверкали штыки:
Это белогвардейские цепи.
И без страха отряд
Поскакал на врага,
Завязалась кровавая битва.
И боец молодой
Вдруг поник головой:
Комсомольское сердце пробито.
И боец молодой
Вдруг поник головой: