Самый черный день
Шрифт:
— Прощай, — сказал парень бесцветным тихим голосом, отворачиваясь и уходя от зрелища, на которое человек в здравом рассудке никогда б не смог добровольно смотреть больше нескольких секунд.
Глава 2
«Мда, и всё-таки каждый закат — победа. И хотя расслабляться нельзя, всё же приятно… ещё один прожитый день, как-никак. Уже хорошо. Доживём до завтра — будет ещё лучше. И, что самое забавное, не случись всего этого дерьма, не был бы я таким оптимистом, каждый день бы жаловался на жизнь…»
Парень, стоя в тени у окна, ел консервы, выторгованные три дня назад за пачку сигарет, и наблюдал за двором, мысленно строя в голове планы обороны/отступления
Он находился на третьем этаже четырёхэтажки, в паре кварталов от места произошедшего днём инцидента с собакой. Солнце уже почти зашло, и пора было спать. Он всегда боялся не проснуться утром или проснуться ночью от того, что его убивают, но делать было нечего. Круглосуточное бодрствование было за пределами его возможностей, и, чтоб хоть как-то обезопасить себя, перед ночёвкой он всегда искал комнату с целой дверью, и, по возможности, с замком. Когда замок отсутствовал (как сейчас), он старался забаррикадировать дверь подручными средствами, так, чтоб она не открывалась снаружи. На этот раз роль баррикады играл остов кровати из соседней комнаты, втиснутый (комната, несмотря на отсутствие ванны, явно была ванной) между дверью и противоположной ей стеной.
Парень прошёл в свою импровизированную спальню, светя стареньким, почти сдохшим, но не сдающимся фонариком, забаррикадировал дверь кроватным остовом, улёгся на заблаговременно расстеленный спальник, выключил фонарь и закрыл глаза.
Открыв их, парень оказался за столом в богато убранном кабинете с кожаным диваном, каким-то пейзажем на стене и книжным шкафом, доверху забитым папками с документами. Судя по календарю на стене, сегодня было 8 декабря 2028 года.
— Антон Максимович, к Вам посетитель, представился как Виктор Денисович, сказал, что он ваш троюродный брат, — послышался немного растерянный женский голос из интеркома на столе.
— Пусть войдет! — ответил парень.
Он знал, что это за посетитель, и каких вестей следует от него ждать. Честно признаться, он давно так не волновался, как сейчас.
Виктор Денисович вошёл в кабинет. Это был лысый мужчина где-то сорока лет, с орлиным носом и озабоченно-угрюмым выражением лица. Его дорогой строгий костюм ещё больше подчёркивал серьёзность ситуации.
— Привет, брат. У меня ужасные новости, я думаю ты догадываешься, какие, — фамильярно произнёс Виктор Денисович.
— Сколько осталось?
— Две недели. В шельфе Баренцева моря ещё что-то есть, но это всё. Последние капли.
— А что говорят геологи? Есть результаты?
— Нет. Ни одного крупного месторождения. Говорят, что это всё. Конец.
— Конец? Сначала газ, теперь нефть… На сколько хватит запасов?
— Полтора года при очень экономном расходе. И это всё. Финиш.
— Ты узнавал у зама?
— У Самого.
Парень от души матюгнулся, со всего размаху ударил кулаком по столу и задал вопрос, мучавший его с того самого времени, как он занял место в этой комнате.
— Чо делать-то теперь?
— Закупать. В Саудовской Аравии, например.
— Да какая, нахрен, Аравия! Как мы Ему докладывать-то будем? Так мол и так, ни нефти нет, ни газа, ни х…
— А мы тут причём, Антон?
— А при том, Витя, что докладывать нам, и что в прошлом месяце, если помнишь, по отчётам всё было, а сейчас — ни х..!
— И что ты предлагаешь?
— Я уже напредлагался! Ну его в жопу! И его, и всё остальное! Я в командировку, в Лиссабон, у меня там домик. Ты со мной?
— Антон, ты понимаешь, что тебя найдут в Лиссабоне?
— Кто? Те, кто будет эту жопу разруливать?
— Да, я с тобой, убедил. Лучше уж умирать там, чем тут.
— Отлично. Вылетаем завтра утром. Вечером ещё обговорим это.
— Давай, Антон. До вечера.
— До встречи.
То, о чём парень говорил с Виктором, народ узнал только спустя полтора года, в мае 2030, когда сначала большая часть правительства, лидеров крупных корпораций и звёзд шоу-бизнеса под разными предлогами покинула государство, а затем за три дня по всей стране было тотально отключено электричество. Так начиналось «такое», упомянутое Антоном Максимовичем. Инфраструктура, гаджеты, лампочки — все эти слова перестали иметь значение в новом мире. Непонятно было, что сталось с ветровыми и солнечными электростанциями, но никто не задумывался над этим. Новый каменный век давал много другой пищи для размышлений, более прикладного и приземлённого характера. Еда, вода, тёплая одежда для зимы, крыша над головой и безопасность — вот что сейчас заботило всех жителей бывшей РФ. Убийство человека ради банки консервов или упаковки макарон быстро стало обычным делом, и те, кто не смог приспособиться к такому положению вещей, вымерли в первые месяцы. После первой зимы в городе, где жил (а точнее, выживал) парень, осталось немного больше четверти жителей. И сейчас, летом, их число не переставало сокращаться с каждым днём.
Глава 3
Каждый встреченный рассвет был для человека не меньшей радостью, чем закат. Во время спешного завтрака он с огорчением думал о том, что еда почти кончилась, и сегодня придётся искать либо её, либо что-то, что можно будет продать на рынке.
Рынки появились на третий месяц Этого, когда кто-то прозорливый осознал, что получить необходимый хабар можно не только с помощью убийства и мародёрства, но и при торговле. Правда, денег теперь не существовало как таковых — только бартерный обмен, господа пещерные люди. Как и раньше, всегда находились ушлые товарищи, торговавшие каким-то ненужным хламом вроде ракеток для тенниса, и, как ни странно, находилось и то лошьё, которое этот хлам покупало. Последние, как заметил парень, на рынок больше не приходили.
Он уже собрался в дорогу и хотел идти на поиски пищи, когда услышал шаги в коридоре, находящемся в двух комнатах от него.
«Твою ж мать! Так, тихо… сколько вас там?»
Человек, идущий по коридору, судя по звуку, был один. Шагал он громко и тяжело… навстречу собственной смерти…
— Только попробуй повернуться. Ствол на землю, руки вверх, — неожиданно раздался из-за спины человека негромкий спокойный голос. Человек сделал всё, что ему сказали, абсолютно не соображая и думая об одном — о том, что умирать ему пока рано. Стоящий сзади парень взглянул на оружие на полу. «ПМ. Отлично. Мне как раз патроны нужны. Что ж… на ловца и зверь бежит…»
— А вот теперь повернись. Медленно, без резких движений.
Повернувшийся человек оказался сверстником парня. Страх и злоба во взгляде карих глаз, худое грязное лицо, давно не стриженные чёрные волосы, большие губы с усами, сжатые узкие скулы — всё это делало его похожим больше на животное, нежели на человека, в полном соответствии с теперешними временами. У него закончился первый мандраж, включилась голова, и он понял, что самое главное сейчас — не выдавать своего страха.
— Что дальше? Убьёшь меня? — спросил он, стараясь показать, что он не боится смерти.