Самый черный день
Шрифт:
Взять с собой… сложный вопрос. Я сидел и крутил в руках патрон от «космической» винтовки и думал, как поступить. Одному мне уже привычно скитаться, даже если и пересекутся мои пути с кем-либо, то в большей степени вероятности неприятностей можно избежать — договориться, устроить обмен, ну… на крайний случай могу превентивно избавиться от недоброжелателя устроив засаду. Но с собакой, которая хоть и молчалива, да и по нынешним временам почти центнер мяса и шкура, опять же… А девчонка, хоть ей и лет не более шестнадцати, но… Нет! Лишние проблемы только. Вот пройдусь по Пристанищу, поищу чего полезного раз уж добро дадено, и ходу, а эта чумазая со своим «Джульбарсом»
— Я похожу пока здесь, — громко сказал я в сторону, куда удалилась чумазая, — как с собакой быть?
— Найда, ко мне… — донеслось с ее стороны.
Собака нехотя поднялась, и пошла к хозяйке.
— Вот и хорошо, — сказал я и тоже встал.
Как я и предполагал, особо ценного ничего не нашлось, разве что остатки почти сгоревшего женского халата, в воротнике которого обнаружились две швейных иглы — большой дефицит по нынешним временам. В остальном Пристанище было неплохо выпотрошено на предмет всего ценного в медленно гибнувшем и сползающим в каменный век мире.
— Так что, возьмешь меня с собой? — все еще мучаясь болями в животе спросила девчонка сидя на камне, когда я подошел к ней что бы попрощаться.
— Это вряд ли.
— Тогда уходи, — зло, нет, скорее с укором посмотрела она на меня, чуть отодвинула край старой, засаленной и грязной ветровки без рукавов и, продемонстрировала рукоять ПМ-а за поясом.
Так и сделал, мне ведь что, главное осторожность, легкость хода и отсутствие обузы. Прежде чем шагнуть в подлесок с тропы, по которой пришел к Пристанищу, оглянулся, но не обнаружил среди обгоревших остовов домишек и сараев ни девчонки, ни собаки, уже где-то спрятались.
Я покинул Пристанище, периодически огладываясь и прислушиваясь, и вернулся к каменной осыпи. Стараясь максимально плотно увязать свои находки, я сидел за камнем, где припрятал все перед слежкой за собакой и мысленно отмахивался от голоса внезапно проснувшейся совести. Но кроме совести есть прагматизм, здравый смысл и мой принцип — осторожность.
Что заставило меня затаиться и прислушаться — не знаю, может оно самое, шестое чувство, о котором раньше говорили многочисленные гуру многочисленных религий появившихся в великом множестве перед началом конца, а может, выработанная за несколько лет элементарная привычка периодически замирать, словно ящерица и превращаться в одно большое ухо.
— Черт! — я тихо выругался, после того, как осторожно выглянул из-за камня.
Егерь... и с ним люди, человек двадцать, они остановились на границе леса и каменной осыпи. Егеря, в этом, стремящемуся к закату мире, своего рода элита, наемники, следопыты. По большей части они в найме у кого-то из Хозяев, но есть и те, кто в рабстве, у них, часто бывает отрезан язык, ну чтобы не могли рассказать о том, что и где приходилось искать для своих Хозяев. Но этот Егерь на раба не похож, вид не тот, да и разговаривает с высоким мужиком в дорогой снаряге и автоматом, не лебезя и не кланяясь.
Поймал себя на мысли, что уже начало потряхивать от хлынувшего в кровь адреналина… знакомое ощущение и неприятное до боли в зубах, приходилось уже пару раз чувствовать себя добычей, и один раз стать таковой. Сжимая в руке обрез, выгнулся так, чтобы буквально краем глаза наблюдать за людьми на границе леса. Кто это? Те мои конкуренты, сообразившие, что самое ценное из капсулы я уже вытащил? Возможно, так… вижу порядка двадцати человек, вооружены огнестрелом не все, но большинство. Ждут, осматриваются, их старший говорит с Егерем, который показывает на землю и пусть его разорвет, в сторону валуна, за которым я собственно и спрятался. Ага, похоже, карту развернули, советуются… Даже если смогу сейчас, пользуясь тем, что они отвлеклись убежать вверх, в лес, то плутать от них я могу до морковкина заговенья и в конце концов меня загонят как зверя на номера. Но нет, второй раз я в рабство не ходок, лучше застрелюсь… Быстро осмотревшись и ощупав снаряжение и ношу, я стараясь не шуметь, как говорится «с низкого старта» рванул вверх, ожидая выстрела, но его не последовало, хотя нашумел я прилично, да и не заметить бегущего по голому, каменистому склону человека с полста метров невозможно.
— Точно по мою душу, — успел подумать я, приземлившись в заросли таволожки и как рыба хватая ртом воздух, — будут выслеживать и загонять…
Спотыкаясь, что есть сил, я бежал обратно, к Пристанищу и тут меня осенило:
— Стоп! Теперь тихо, медленно обойти по заросшей тропе, а затем спуститься вниз и ходу, пока преследователи будут заняты собакой и ее хозяйкой. Это наверняка даст мне некоторую фору, чтобы оторваться.
Отойдя примерно километр по распадку, по дну которого изгибалось русло высохшей реки, я остановился, поправил притянутую веревкой свою ношу и тут первый грянул выстрел со стороны Пристанища…
— Ну я и тварь!
Меня словно током прошибло, то ли от услышанного собственного голоса, то ли от осознания себя тварью… Я как животное, я стал таким же, как они все! Я перестал быть человеком… словно наживку, я бросил своим преследователям несчастную девчонку, думая лишь о том, как спасти свою шкуру.
— Вот же тварь!
На камни высохшей реки полетела плащ-палатка, котомки моей ноши… оставшись налегке, с обрезом в руках и с «космической» винтовкой за спиной, я побежал обратно, к пристанищу, кляня себя за малодушие и трусость, что я так старательно прикрываю, убеждая себя быть осторожным.
Упал на небольшом пригорке на границе Пристанища, увидев как четверо крадутся к какому-то сараю… Вон и Егерь, смотрит в бинокль на тропу, жестикулирует и что-то говорит старшему. Отложив в сторону обрез, приложился к неудобной винтовке, переломил стволы, убедился что заряжена… Егерь — он моя первая цель! Задержал дыхание, слыша как шумит в ушах при каждом ударе сердца, поймал на линии мушки и целика голову Егеря и нажал спуск… может показалось, но вроде как была небольшая задержка перед выстрелом, но это уже неважно, так как голова Егеря лишилась верхней части, а ее содержимое разлетелось…
Есть! — аж прикрикнул я, и тут же перевел прицел на старшего.
Выстрел… Мимо…
— Черт!
В ответ сразу ударили из нескольких стволов, а моя новая знакомая, воспользовавшись моментом замешательства, выстрелила два раза и оба на результат — двое что почти подобрались к сараю упали. Отполз назад, перебежал немного и вернувшись к кустарнику у заросшей тропы я снова начал целиться… Выстрел, еще один, переломил стволы, трясущейся рукой загнал два патрона на свои места, снова прицелился и снова два раза выстрелил… Девчонка не отстает, тоже три раза отстрелялась, на результат я не смотрел, ползком пробирался ближе. Заметив, что могу беспрепятственно добраться до сарая в котором укрылась девчонка, я вскочил и пригнувшись побежал, попутно успев выстрелить из обреза в совсем молодого парня с таким же обрезом двустволки, неожиданно вынырнувшего из-за стены полусгоревшего дома. Он даже не вскрикнул, рухнул замертво получив в лицо и шею заряд самодельной картечи, с трех-то метров еще тот «подарок».