Самый далёкий берег
Шрифт:
— И вы принадлежите к тому полу, который принято называть мужским, правильно?
— Правильно.
— Отчего же в таком случае идентификационная карта, которой вы пытались рассчитаться, в Центральном информатории значится как принадлежащая особи противоположного, то есть женского пола?
— Подловил он тебя, тварь… — быстрым шепотом прокомментировал Мухомор.
— Теперь о вас, — повернулся к нему Рак. — Ваша идентификационная карта принадлежит существу мужского, как и вы сами, пола, но существо это относится к обитателям совершенно
— Да что вы такое говорите? — вылупил на него глаза Мухомор в неподдельнейшем, патентованном, стопроцентном изумлении.
— Именно так и обстоит, — сказал Рак. — И наконец… Вы оба относитесь к категории полноправных обитателей Галактики, “галактов работающих”. И в то же время вы пытались расплатиться картами гарантов.
Мухомора словно взрывом вынесло из кресла. Он подскочил к столу, грозно навис над этическим комиссаром и рявкнул:
— За базаром следи, падла! Ты как нас назвал?!
Бедняга Рак отшатнулся, хаотически мельтеша всеми усиками, явно попытавшись втянуть глаза в башку. Однако помощь пришла моментально — Пес, бдительно ринувшись вперед, положил лапу на плечо Мухомору и веско посоветовал:
— Сядь, парень, не мельтеши…
Мухомор, злобно ворча и фыркая, нехотя подчинился — судя по его гримасе, лапа у Пса была тяжелая.
— Простите, если я невольно произнес нечто, вас оскорбившее, — сказал понемногу приходивший в себя Рак. — Но поверьте, все обстоит именно так. Вы пользовались идентификационными картами гарантов…
— Какие гаранты? — сердито бросил Мухомор. — Коли уж на то пошло, аристократы стопроцентные…
— Простите, мне совершенно непонятен употребленный вами термин, — сказал Рак. — Я вижу, вы сами не отрицаете, что воспользовались чужими картами?
— Да чего уж там и дальше несознанку лепить, начальник, — протянул Мухомор, скалясь и зыркая исподлобья. — Погорели так погорели, дело житейское, ты нам только чистосердечное запиши. Чужого нам на себя брать не стоит, но и от своего не отказываемся…
— Надо ли понимать это так, что вы признаете произошедшее? Я не вполне понял большинство употребленных вами выражений…
— Признаю, — проворчал Мухомор.
— А вы?
— И я признаю, — кратко ответил Кирьянов.
— Позвольте отметить, что я восхищен вашим чистосердечием и открытостью, проявленными в общении со мной…
— Кушайте на здоровье, — ощерился Мухомор. — Можете даже и домой взять в тряпочке…
— В таком случае… Быть может, ваша открытость и толерантность простираются настолько далеко, что вы согласитесь короткое время побеседовать с психологом? Или предпочтете быть незамедлительно отправленными к месту постоянного несения службы?
Кирьянов растерянно покосился на приятеля. Не раздумывая долго, Мухомор процедил:
— Ладно, соглашайся на базар, авось облегчение выйдет…
— Согласимся побеседовать, — ответил Кирьянов.
— Вы меня чрезвычайно обязали, уважаемые разумные существа! — воскликнул Рак, вновь вставая из-за стола во всю свою двухметроворостость. —
Пес буркнул:
— Пошли, что ли? Артисты, тоже мне… По уху б вам брызнуть, чтобы фокусов не откалывали… А еще офицеры, мать вашу…
Кирьянов окончательно уверился, что Пес — существо вроде них самих, наверняка происходящее не из самого благополучного мира: то ли совсем недавно примкнувшего к галактическому братству народностей, то ли вообще не ведавшего о Структуре, о ее потаенной необозримости… В точности как Земля “ан масс”.
Должно быть, к тем же выводам столь же быстро пришел и Мухомор — в коридоре он повернулся к конвоиру и непринужденно спросил:
— Слышь, кореш, так он правду болтал про гарантов, начальничек твой?
— Тебе психолог все растолкует, — ответил Пес с видом, в отношении землянина исписавшимся бы “насупленным”. — Они у нас тоже гуманисты, душу вашу нежную беречь стремятся. Моя б воля, я б вас обоих сунул на гауптвахту на недельку-другую-третью…
— А гауптвахта у вас есть? — вкрадчиво поинтересовался Миша.
— Нету, — печально сознался Пес. — А жалко. Развели тут, понимаешь, слюни, чихнуть на вас не моги… А вы с чужими ксивами шныряете, да не по столовке, а по лучшим кабакам…
— Что делать, что делать, — промурлыкал Мухомор с успокоенным видом. — Не дают тебе воли, братан, и правильно… Куда шагать-то?
— Пришли, — буркнул Пес. — Тебе — сюда, тебе — сюда… — Открыв указанную ему дверь, Кирьянов не обнаружил за ней ничего примечательного. Обычный кабинет со стандартной канцелярской меблировкой, только в углу произрастает неизвестное растение приятного багряно-золотистого цвета, с широкими листьями и белыми цветами.
Он остановился на пороге, присматриваясь к сидящему за столом существу. И вскоре сделал заключение: вроде медведя. Существо было пошире его в плечах и головы на две повыше, сплошь заросшее густым мехом, бурым со светлыми пятнами, с широкой мордой, более всего напоминавшей медвежью. Вместо синей формы на нем красовалось нечто вроде синей рыболовной сети с очень крупными ячеями, позволявшими беспрепятственно любоваться роскошным мехом. Кое-где к ней были прикреплены те самые золотые знаки, к которым Кирьянов уже успел привыкнуть за время пребывания здесь (слово “арест” все же не подходило к ситуации).
— Садитесь, пожалуйста, — сказало мохнатое существо. — Мое имя Бар Гарумбару, мое звание — окт-комиссар, но вы, думаю, предпочтете называть меня просто доктором?
— Пожалуй, — сказал Кирьянов, удобно располагаясь в кресле.
— У вас есть какие-нибудь мелкие пристрастия? Жевание, втягивание дыма, нюханье, верчение в руках? Если да, вы можете ими заниматься. — Подавая пример, он извлек из стола пригоршню каких-то гнутых серых корешков, сунул их в пасть и стал размеренно пережевывать.