Самый длинный день. Высадка десанта союзников в Нормандии
Шрифт:
Мейер влетел в столовую, где генерал Ганс фон Шальмут, командующий 15-й армией, играл в бридж с начальником штаба и двумя другими офицерами.
– Генерал, – сказал Мейер, не переводя дыхания, – послание, вторая часть, вот оно!
Фон Шальмут с минуту подумал, потом отдал приказ привести 15-ю армию в полную боевую готовность. Когда Мейер покинул игроков, фон Шальмут снова стал смотреть на свои карты.
– Я слишком много повидал на своем веку, – произнес он, – чтобы слишком беспокоиться по такому поводу.
Вернувшись в свой кабинет, Мейер немедленно проинформировал по телефону «OB-West». Они в свою очередь дали знать OKW. Одновременно информация по команде была передана по телетайпу.
Снова по причинам, которые трудно объяснить, 7-я армия не была предупреждена. [16]
16
Во всей книге время приводится по британскому летнему времени, которое отставало от среднегерманского на один час. Так, время перехвата послания для радистов Мейера было 9.15 вечера. Тем же временем отмечена запись в военном журнале 15-й армии о том, что в адреса различных воинских соединений был отправлен телетайп следующего содержания: «Телетайп № 2117/26 Срочно 67-му, 81-му, 82-му, 89-му корпусам; военным губернаторам Бельгии и Северной Франции, группе армий «В», 16-й зенитной дивизии; адмиралу побережья Ла-Манша; люфтваффе Бельгии и Северной Франции. Послание, переданное по Би-би-си в 21.15 5 июня, перехвачено. В соответствии с нашими данными оно означает: «Ждите вторжения в течение 48 часов начиная с 6 июня».
Обратим внимание на тот факт, что 7-я армия и 84-й корпус не попали в приведенный выше перечень. Оповещать их не было обязанностью Мейера. Ответственность за их оповещение лежала на штабе Роммеля: они находились в подчинении группы армий «В». Однако самая главная тайна заключается в том, почему «OB-West» штаб Рундштедта «забыл» привести в полную боевую готовность весь фронт обороны от Голландии до границы с Испанией. Загадка становится еще более сложной, когда мы узнаем, что после войны немцы утверждали, что они перехватили пятнадцать посланий, которые определяли день «D». Я обнаружил в немецких военных журналах только послания, содержащие строки из Верлена.
Рядовой Артур Шульц Голландец из 82-й воздушно-десантной дивизии был полностью готов. Как и на других десантниках, на нем был комбинезон, а парашют висел на правой руке. Лицо было покрыто черной краской. Голова, как и у всех парашютистов в эту ночь, была побрита почти наголо, оставался небольшой островок волос на макушке. У ног лежало снаряжение. Он был готов во всех отношениях. Из тех 2500 долларов, которые он выиграл несколько часов назад, у него осталось только 20.
Сейчас парашютисты ожидали грузовиков, которые должны были доставить их к самолетам. Рядовой Джеральд Коламби, один из приятелей Шульца, оторвался от игры в кости, которая все еще продолжалась, и подбежал к Голландцу.
– Займи мне двадцать баксов, – сказал он.
– Зачем тебе? – спросил Шульц. – Может, тебя убьют.
– Возьми вот это, – сказал Коламби и снял часы.
– Ладно, – сказал Голландец и протянул последние 20 долларов.
Коламби убежал доигрывать. Шульц посмотрел на часы. Это были дорогие золотые часы, на крышке которых было выгравировано имя Коламби и дарственная надпись от родителей. В это время кто-то крикнул: «По машинам».
Шульц подхватил снаряжение и направился к грузовикам. Когда они залезли в кузов, Шульц протянул часы Коламби со словами: «Возьми, мне двое часов ни к чему». Теперь у Голландца остались только четки, которые прислала мать. Он все-таки решил взять их с собой. Машины пересекли взлетное поле и остановились у самолетов.
По всей Англии десантники грузились в планеры и самолеты. Самолеты, которые должны были доставить в Нормандию передовой отряд парашютистов, которым предстояло обозначить места приземления основной группы десанта, уже улетели. В Ньюбери, где располагался штаб 101-й воздушно-десантной дивизии, Верховный главнокомандующий Дуайт Эйзенхауэр в окружении небольшой группы офицеров и четырех корреспондентов наблюдал, как первые самолеты выруливают на старт. Он более часа говорил перед десантниками и больше, чем другие, переживал за воздушную фазу операции. Некоторые из его генералов были уверены, что на этой стадии потери могут достигнуть 80 процентов.
Эйзенхауэр попрощался
Эйзенхауэр смотрел, как самолеты разбегаются по взлетной полосе и медленно поднимаются в воздух. Они кружили над аэродромом, выстраиваясь в боевой порядок. Когда рев моторов гигантской воздушной флотилии затих и самолеты взяли курс на Францию, корреспондент Эн-би-си Ред Мюллер случайно взглянул на Верховного главнокомандующего. Глаза его были полны слез.
Несколькими минутами позже над Ла-Маншем люди, находившиеся на борту кораблей гигантского флота, услышали нарастающий гул самолетов. Звук становился все громче и волнами прошел над ними. Это длилось долго. На капитанском мостике «Херндона» стояли вахтенный офицер лейтенант Бартоу Фарр и корреспондент Эн-ти-эф Том Вульф. Никто не проронил ни слова. Когда гул последней группы самолетов уже затихал вдали, на мостике вдруг увидели, как сверху сквозь облака флоту были посланы световые сигналы. Азбукой Морзе медленными вспышками была написана латинская буква «V» – Виктория, Победа.
Часть вторая
Ночь
Глава 1
Лунный свет заполнил спальню. Мадам Анжела Л евро, шестидесятилетняя учительница в деревне Сен-Мер-Эглиз, медленно открыла глаза. На противоположной от кровати стене она увидела мерцающие огни. Мадам Л евро от неожиданности села на кровати. Огни медленно сползали по стене.
Когда она полностью очнулась от сна, то поняла, что видит отражение в зеркале, которое стояло на туалетном столике напротив кровати. Одновременно она услышала отдаленный гул самолетов, приглушенные звуки взрывов и стакатто зенитных орудий. Она быстро подошла к окну.
Вдали, где был берег моря, видны были отраженные облаками всполохи. На расстоянии цвета изменялись, и цвет трассирующих пуль казался то оранжевым, то зеленым, то желтым. Мадам Левро показалось, что опять бомбят Шербур, лежащий в 27 милях от ее дома. Сейчас она была рада, что живет в маленькой тихой Сен-Мер-Эглиз.
Учительница надела тапочки и халат и, миновав кухню, вышла через заднюю дверь в сад. В саду было тихо. Огни вспышек и лунный свет освещали его как днем. Лежащие по соседству поля и делящие их перелески были тихи и спокойны. Она не успела сделать нескольких шагов, как услышала звук приближающихся самолетов, который становился все громче. Все зенитки в ближайшей округе открыли огонь. Мадам Левро страшно испугалась и метнулась под защиту деревьев. Самолеты налетели мгновенно. Летели они очень низко. Рев моторов и стрельба зениток оглушили мадам Л евро. Через мгновение самолеты скрылись и зенитный огонь прекратился. Наступила тишина, как будто ничего не произошло.
Не прошло и минуты, как откуда-то сверху послышался странный звук, похожий на хлопки сохнущего на ветру белья. Она подняла голову и увидела парашют, который медленно опускался на ее сад. Под парашютом болталось что-то массивное. На мгновение луна спряталась за тучи, и в это время рядовой Роберт Мерфи [17] из 82-й американской дивизии приземлился вверх ногами в 20 ярдах от едва не потерявшей сознание французской учительницы. Мерфи был одним из десантников передового отряда.
17
В качестве военного корреспондента я интервьюировал мадам Левро в июне 1944 года. Она не знала ни имени того, кто приземлился у нее в саду, ни из какой он части. Но она показала мне 300 патронов, лежавших в сумках, которые парашютист оставил на месте приземления. В 1958 году, начав писать книгу, я разговаривал со многими участниками тех событий. Из числа первого отряда парашютистов мне удалось побеседовать не более чем с десятью американцами. Одним из них был мистер Мерфи, который стал популярным адвокатом в Бостоне. Он рассказал мне, что «после приземления достал нож из ботинка и освободил себя от строп. По ошибке обрезал и сумки, в которых были патроны». Его история в точности соответствует тому, что рассказала мне мадам Левро четырнадцать лет назад.