Самый длинный день. Высадка десанта союзников в Нормандии
Шрифт:
Рено пошел открывать. Путь к двери проходил через аптеку, окна которой выходили на городскую площадь. Городская площадь с растущими на ней каштанами и огромная нормандская церковь были ярко освещены. На противоположной стороне площади горела вилла Хайрона. Пламя охватило ее почти целиком.
Рено открыл дверь. Перед ним стоял начальник городской пожарной команды в блестящем бронзовом шлеме, который почти касался плеч.
– Я думаю, в него попал по ошибке один из бомбардировщиков, – сказал он, направляясь к горящему дому. – Огонь распространяется быстро. Можете пойти к коменданту и попросить отменить комендантский час? Нам нужно как
Мэр побежал к немецкой комендатуре, находившейся рядом. Дежурный сержант дал разрешение. Одновременно немец вызвал солдат для охраны добровольных пожарных. Рено пошел к священнику и сказал ему, что случилось. Кюре послал церковного сторожа звонить в колокол, а сам вместе с мэром отправился по домам созывать горожан на помощь. Колокол начал звонить. Его гул разносился по всему городу. Люди стали выходить на улицу. Некоторые были в ночных рубашках или полуодетые. Скоро собралось больше сотни мужчин и женщин, которые, выстроившись в две цепочки, передавали друг другу ведра с водой. Вокруг них стояло не меньше 30 вооруженных солдат.
Во время тушения пожара к Рено подошел отец Луи Руллан и отвел его в сторону.
– Я должен сказать вам что-то очень важное, – сказал священник.
Он повел Рено к себе в дом. Там на кухне их ждала немолодая учительница мадам Анжела Левро. Она была в состоянии шока.
– Человек приземлился на мои грядки с горохом, – сказала она дрожащим голосом.
Рено разволновался, но постарался успокоить женщину:
– Не волнуйтесь; оставайтесь дома и никуда не выходите.
Потом он снова поспешил на пожар.
Пока он отсутствовал, пожар разгорелся сильнее. Искры разлетались во все стороны и достигали других строений, которые тоже начинали гореть. Для Рено это стало ночным кошмаром. Непрерывно звонящий колокол усиливал драматичность картины. В это время все услышали гул самолетов.
Звук приближался с запада – постоянно нарастающий гул. Потом стали слышны выстрелы зениток. По всему полуострову батарея за батареей включались в работу по мере нахождения целей. Все, кто был на площади, смотрели вверх, забыв о пожаре. Потом, когда гул моторов возник над ними, заговорили зенитки, стоявшие в городе. Самолеты летели сквозь стену огня с земли, почти касаясь крыльями друг друга. Огни на самолетах были включены. Они летели так низко, что люди на площади инстинктивно пригнулись, и Рено запомнил, что «самолеты отбрасывали на землю огромные тени; казалось, что красные огни горели внутри их».
Волна за волной пролетел первый гигантский воздушный флот, обеспечивший начало самой большой воздушно-десантной операции: 882 самолета с 13 тысячами десантников на борту. Это были парашютисты из 101-й и 82-й американских дивизий. Им предстояло приземлиться в шести зонах недалеко от Сен-Мер-Эглиз. Парашютисты выбрасывались группа за группой. Десяткам из тех, которые приземлились в назначенных зонах за городом, довелось слышать необычный для войны звук: звон церковного колокола. Для многих это был последний звук, который они слышали в своей жизни. Подхваченные сильным ветром, они снижались прямо в ад на городскую площадь, на пули автоматов. Лейтенант Чарльз Сантарсьеро из 506-го полка 101-й дивизии стоял в проеме двери самолета, когда он пролетал над городом. «Мы шли на высоте около 400 футов, – вспоминал лейтенант. – Я видел пожар и немцев, бегающих по площади. На земле был полный хаос. Снизу били зенитки и автоматы, и наши бедные
Сразу после того, как рядовой Джон Стил из 505-го полка покинул самолет, он увидел, что приземлится не в назначенной зоне, его несет ветром прямо на центр города, который объят пламенем. Он увидел немецких солдат и горожан, мечущихся по площади. Стилу показалось, что большинство из них смотрят на него. Тут его чем-то ударило «похожим на острый нож». Пуля раздробила ему ступню. Потом Стил увидел, что его несет прямо на колокольню. Он пытался, раскачиваясь, изменить направление полета, но это ему не удалось.
Эрнст Бланчард находился выше Стила. Он слышал звон колокола и пули, пролетавшие мимо него. Потом он с ужасом увидел рядом с собой человека на парашюте, «разорванного в клочья». Очевидно, он стал жертвой взрывчатки, которая была у него.
Бланчард начал раскачиваться, пытаясь приземлиться дальше от площади. Но было слишком поздно. Он, с треском ломая ветки, приземлился на дерево. Вокруг него десантников расстреливали из пулемета. Раздавались крики и стоны, которые ему никогда не забыть. Когда пулеметный огонь начал приближаться к Бланчарду, он срезал ремни, спрыгнул с дерева и побежал, не заметив того, что в панике отрезал себе палец.
Немцам показалось, что город был объектом атаки парашютистов, а местным жителям – что они оказались в самой гуще сражения. В действительности около 30 американцев опустились на город, из них не более 20 – на центральную площадь. Но этого было достаточно, чтобы вызвать панику среди солдат гарнизона, насчитывавшего около 100 человек. Рено показалось, что некоторые солдаты, прибывшие для подкрепления, при виде пожара и крови буквально лишились рассудка.
В 20 ярдах от того места, где стоял мэр, на дерево упал парашютист. Его сразу заметили. Как запомнил Рено, «с полдюжины немцев разрядили в него магазины своих автоматов, и парень болтался на дереве вниз головой с открытыми глазами».
Поглощенные видом бойни, разыгравшейся на площади, люди не замечали, что над ними продолжали лететь самолеты. Тысячи парашютистов выбрасывались в зоны 82-й дивизии, расположенные к северо-западу от города, и зоны 101-й к востоку – между Сен-Мер-Эглиз и плацдармом «Юта». Но, как и первые парашютисты, некоторые из них тоже попадали на смертоносную площадь. Двое из них со всем снаряжением, с гранатами и пластиковой взрывчаткой упали прямо в горящий дом. Послышались короткие крики, потом взрывы.
Среди этого кошмара и паники один человек упорно цеплялся за жизнь. Рядовой Стил висел на стропах прямо под крышей церкви. Его парашют обернулся вокруг звонницы. Он слышал вопли и крики. Видел немцев и американцев, стреляющих друг в друга на площади и прилегающих улицах. С ужасом смотрел, как выпущенные из пулемета трассирующие пули пролетают рядом с ним. Стил попытался обрезать ремни, но нож выскользнул из руки и упал на площадь. Он понял, что у него есть последняя надежда: притвориться мертвым. На крыше в нескольких ярдах от Стила стрелял пулемет. Немец стрелял по всем направлениям, но почему-то не в него. Он притворялся так хорошо, что лейтенант Виллард Янг из 82-й дивизии, который в это время пробегал внизу, ясно запомнил «мертвого парашютиста, болтающегося под колокольней». Он провисел так больше двух часов, пока немцы не сняли его. От шока и боли в раздробленной ступне он ничего не помнил. Не помнил звона колокола, который был в нескольких футах от него.