Самый добрый клоун: Юрий Никулин и другие…
Шрифт:
В 2001 году на НТВ состоялась премьера многосерийного документального фильма про Хазанова «Жил-был я…», снятого Леонидом Парфеновым. Эта длинная эпопея-панегирик вновь напомнила многомиллионной аудитории о Хазанове, о котором в течение нескольких лет ничего не было слышно.
Это были времена правления В. Путина (2000–2008), которые потом назовут «путинской стабильностью». Многим это время напоминало времена брежневского «застоя»: та же нефтяная «игла», тот же «одобрямс» в пропаганде. Сатиры никакой, о чем, кстати, тогда возопили многие либералы. Например, сатирик Виктор Шендерович написал Хазанову открытое письмо, в котором вопрошал: дескать, где же вы
Хазанов в ту пору и в самом деле «запел» уже совершенно иные песни, чем это было в годы правления Ельцина. Приведу на этот счет отрывки из нескольких его интервью тех лет:
(«Аргументы и факты», 20 июля 2006 года, автор – А. Дмитриев): «У меня случилось глубочайшее разочарование в тех лицах, которые осуществляли либеральные перемены. Среди тех, кто делал в 1917 году революцию, было огромное количество людей, искренне верящих, что это во благо. Потом они дошли до абсурда. То, что мы видели к концу существования коммунистического диктата, выродилось в свою противоположность. Нельзя сказать, что не было никаких позитивных процессов, но какова цель?
Точно такая же история произошла в начале 90-х годов. Нормально ли, что определенная часть людей, воспользовавшись неразберихой, стала фантастически богата? При том, что огромное количество людей, отдавших свою жизнь на строительство этого государства и не получивших за это практически ничего, оказалось в абсолютно бедственном, катастрофическом положении. Я нес в себе некое чувство вины и ответственности за то, что иногда был причастен к этим процессам. Но я всегда был искренен.
У меня действительно было искреннее убеждение – как только коммунисты уйдут от власти, начнется строительство новой жизни. Я наивно полагал, что жизнь людей изменится, что все будет по-другому. Но что стало происходить – деньги стали идеологией. Была ли хорошей коммунистическая идеология? Нет. Особенно в том виде, в котором ее просто навязывали и прибивали гвоздями. Но хороша ли идеология денег?..
Почему я стал государствеником? Я очень долго жил в режиме неприятия всякой авторитарной идеи. Но, как писал Лев Толстой, закончилась энергия заблуждения. Весь свой лимит оппозиционности я исчерпал.
Где выход? Не знаю. Поэтому, чтобы не навредить, я просто отхожу в сторону и говорю: я не знаю. Но мне кажется, что построение капитализма в России невозможно без жесткой авторитарной власти. Вот все мои изменения. И по поводу коррекции своих взглядов могу только привести замечательную фразу, которую когда-то произнес Станислав Ежи Лец: «Временами несгибаемая позиция – это результат паралича».
(«Московский комсомолец», 8 июня 2009 года, автор – А. Мельман): «Я никаким мифам вообще не верю. Я хорошо знаю, в каком положении была страна. И неважно, кто виноват: Горбачев, Ельцин… Этот путь, эти мучения стране предписаны судьбой, Богом. А Ельцин, Горбачев – только исполнители этого. Точно так же, как и Путин. Но получается, что те демократы, которые больше всех кричат о морали, всю эту систему во многом сами и дискредитировали. Демократ, решающий в первую очередь собственную судьбу, а не судьбу тех людей, которые его выбирают, хуже комуниста. Я не делаю из Путина Господа Бога, и он не наместник Бога на земле. Мне от Путина абсолютно ничего не нужно. У меня ордена есть, жилье, транспорт. Я не бедствующий человек. Более того, у меня даже нет тех активов, которые страшно потерять, если ты не поддерживаешь власть. Сегодня считается хорошим тоном для тех, кто причисляет себя к интеллигенции, хвалить Путина. Я не принадлежу к интеллигенции и не понимаю, что это такое. Но я знаю, что такое совестливый человек…»
(«Собеседник», 22 июля 2009 года, автор – Д. Быков): «При советской власти у нас был театр абсурда, кто бы спорил, но в этом абсурде была своя логика. Сейчас у нас нет ни абсурда, ни логики. Сейчас мы вообще не знаем, чего хотим, что делаем и куда идем. Правила поведения отсутствуют в принципе. С каждым можно делать что угодно. Любая борьба сводится к кампании и на другой день забывается – как, впрочем, оно всегда и было. Говорю вам: происходит возвращение к обычному российскому образу жизни после советских и антисоветских пертурбаций. Специфика этого образа жизни хорошо известна всем, кто знает историю и читал книжки. Так и занимайтесь тем, что в этих условиях имеет смысл: самосовершенствованием, искусством, воспитывайте детей, расширяйте пространство личной свободы и не пытайтесь сломать историю о колено.
Нужны ли евреи в России? России нужны все. Она так устроена, что как раз национализм – сколько бы ни бесновались отдельные персонажи – в ней никогда не приживался. Иное дело, что в силу всяких исторических особенностей евреи тут всегда неуверены – не то что в завтрашнем дне, а в послезавтрашнем. И такое зыбкое положение заставляет их в дне сегодняшнем проявлять не лучшие свои качества. Впрочем, подвешенное состояние ни у кого не выявляет лучших качеств. И не только евреи тут в нем пребывают. Но если говорить о принципиальном выборе – уезжать или оставаться, – я этого вопроса всерьез себе даже не задавал. (В то же время напомним, что у Хазанова есть еще и израильское гражданство, в Израиле у него есть собственный дом, куда он наведывается регулярно. – Ф. Р.).
Иное дело, что нужно, наверное, соблюдать некоторые элементарные нормы – как-никак двести лет вместе, а то и больше. И вот говорю я, скажем, Мише Турецкому, чей «Хор Турецкого» знаменит во всей Европе и самому мне крайне симпатичен: Миша, не надо вам выступать в Кремле в ознаменование Хануки. Зачем вам это? Отпразднуйте Хануку где-нибудь еще. Вам же, наверное, не очень понравится, если хор Пятницкого будет отмечать День независимости России концертом у Стены Плача? Миша мне сказал, что у меня устаревшие представления. И они, наверное, действительно устаревшие. Я все-таки давно здесь живу».
Но хватит о политике – поговорим о личной жизни Хазанова. В интервью газете «Вечерняя Москва» (номер от 17 ноября 2003 года) он рассказал следующее:
«Я очень дорожу семейной репутацией, стараюсь не давать повода для обсуждения своей личной жизни. Моя супруга Злата – очень сильный и мудрый человек. Хорошо разбирается в искусстве. Думаю, в каких-то вопросах она гораздо сильнее меня, частенько со мной ей бывает непросто. Но она всегда принимает единственно верное решение. Сколько раз она предостерегала меня от ошибок! Бывало, жалел, что ее не послушал…
Никакого секрета семейного счастья нет. Главное – понять и оценить роль людей, которые рядом с тобой. Они твоя обслуга или равнозначные люди? Мне кажется, если человек способен поставить себя на место другого, почувствовать его боль, понять проблемы, то в семье всегда будут взаимопонимание и поддержка. Люди зачастую не в состоянии решить элементарные бытовые проблемы и расстаются в основном из-за этого…
Мы с женой стараемся по возможности почаще куда-то вместе ходить. Например, в театр или на концерты. Но это не так часто бывает. А вот светских сборищ Злата органически не выносит, ходим на них только по необходимости…»