Самый лучший демон. Трилогия
Шрифт:
– Ты любого бы тогда ударил, кто под руку попался. Мне самой надо соображать, куда лезть не стоит.
Арха тоже говорила тихо, почти шептала. Не от страха, а… Да, что там, Тьма все побери! Ей было нестерпимо, так, что сердце саднило, жалко демона.
«Нет, ну ты нормальная?» – рявкнул её здравый смысл.
Ведунья только цыкнула на него.
Дан кивнул головой, словно соглашаясь с лекаркой. Тень за его спиной шевельнулась и как будто ещё больше расползлась по земле.
– Я знаю, Ирраш тебе рассказывал, что у меня в последнее время возникли серьёзные проблемы. Он сразу сказал, что
– С ума сбрендили совсем?! – рявкнула Арха, садясь на своей подстилке и мигом забывая про головную боль. – Да Адин… Он же… А Ирраш всю жизнь за твоей «ещё не невестой» подол в зубах таскал!
Дан криво усмехнулся, покачав головой. И по-прежнему глядя в огонь.
– А Адин сразу заявил, что это дело адашиных лапок. Я тогда думал, что Ирр прав. И Ад просто пытается отвести от себя подозрения. Правда, и сказал он это всего один раз.
– Представляю, - протянула Арха, - ты его размазал по стенке. После чего рта раскрывать больше никто не решался.
Демон снова кивнул.
– Но потом… В общем, все одно к одному, - он растрепал волосы, наклонив голову ещё ниже. – Я только понять не могу – зачем? Зачем ей это все? Как будто мне углей под череп насыпали. Знаешь, как жжётся? Просто мозги плавит. Ну, ладно. Допустим, она присмотрела для себя лучшую партию. В это я могу поверить. Хотя не представляю, кто это может быть…
– Ну да, скромность всегда была твоим главным талантом.
– А ещё в голове постоянно крутится… - лорд, кажется, ведунью и не слышал, разговаривал сам с собой. – Мы же с детства вместе были. Вот мы пятеро – и она. Знаешь, жизнь там, в замке сахаром бы никто не назвал. Да нянька тебе рассказывала. Столько всего было, что… Потом, конечно, все изменилось. Но разве такое можно забыть, а? Честно, я все могу понять. Каждый из нас своё будущее зубами выгрызает. Думаешь, Ирраш так о моей карьере печётся из любви ко мне?
Арха отрицательно помотала головой. Но не потому, что сомневалась в стимулах шавера. Собственно, она по этому поводу вообще ничего не думала. Просто ведунья боялась, что Дан замолчит. Что-то ей подсказывало, что на такие откровения лорды решались нечасто. «Никогда» достаточно подходящее слово?
– Да он просто лучше других понимает: я вверх залезу – и он следом за мной. Вниз полечу, так он мне подстилкой станет. А, может, у других просто амбиций меньше. Но я знаю, что ни один из них не предаст. Вот потому, что тогда, в детстве, было. Вспоминаю, что Адина подозревал – хочется рогами об стенку треснуться. А она… Да ещё такие песни про любовь пела. Нет, я всегда понимал, что правды в них и на медяк не наберётся, но…
Он вдруг осёкся, поднял голову и уставился на Арху. Даже рот приоткрыл. Видимо, сообразил, кому и что говорит. А ведунью раздирали диаметрально противоположные желания. Очень хотелось схватить за те самые рога – и сунуть его мордой в костёр. Чтобы ему хоть на минуту, хоть на секунду стало также больно, как ей.
И обнять, утешить… Защитить? Да, это желание больше всего походило на стремление именно защитить. Хотя раньше ей подобная мысль и в голову не приходила.
– Я… Надо ещё веток принести, а то все прогорело почти, - пробормотал Дан, поднимаясь.
Но лекарка его опередила. Вскочила со своей лежанки только для того, чтобы опуститься рядом с ним на колени – близко. Так близко, как могла. Положила ладонь на щеку демона, чуть поглаживая напряжённую скулу самыми кончиками пальцев.
– Ты неправильно задал вопрос, - сказала она тихо. – Не «зачем ей это?», а «почему?» и «как она могла?». Но это все неважно, правда. Нужно просто пережить и забыть. Не сразу, но потом получится. И, конечно, разобраться с проблемами, кто бы их ни устроил. А гонять в голове «отчего» и «почему» - бесполезно. Все равно ты её не поймёшь, даже если она все разжуёт. У тебя есть те, кому ты можешь верить. Что ещё надо? Мусор выкидывать нужно, а не у сердца хранить.
Дан перехватил её запястье, не отстраняясь, но и к себе не притягивая. Архе казалось, что его глаза выжигают у неё на лице клеймо.
– Ты сможешь меня простить? – спросил он глухо, длинно, мучительно сглотнув. – За все?
Девушка пожала плечами, как будто он глупость спрашивал. «Всегда» - это ещё одно верное слово?
– Тьмой Изначальной клянусь, я буду с тобой, - прошептал Дан, прижимая её ладонь к губам.
– Пока ты сама этого хочешь.
«Я никогда не буду с тобой играть!»
«Я буду с тобой, пока ты сама этого хочешь…»
В чем измеряется пропасть между словами? Во времени, в чувствах, в боли и радости? Кто скажет?
На самом краю сознания, даже не видением, а его следом взметнулась метель из белых лепестков. И край тонкого покрывала, отброшенный в сторону порывом ветра, на миг приоткрыл улыбку.
«Даже у наивных девочек случаются приступы женской мудрости!» - чуть-чуть насмешливо, чуть-чуть ехидно, но очень по-доброму прошелестел голос.
А дым от костра действительно пах яблоневым цветом.
Глава четырнадцатая
Прежде чем отказаться от большой любви подумайте,
что останется, если любовь откажется от вас
(Из трактата «О любви». Неизвестный автор)
Иногда понять, что ты в этой вселенной не одна очень просто. И не надо никаких заумных вещей вроде «родной души рядом». Достаточно воплей за стеной. Когда орут так, что у тебя зубы начинает сводить, и осознание насколько густо все-таки заселён мир, приходит само собой. А Архе как раз очень хотелось, чтобы этот самый мир был большим-большим. И желательно пустым.
Конечно, путешествовать на руках у любимого мужчины – это совсем не то же самое, что самостоятельно мох топтать. Но за два дня блужданий по лесу она вымоталась так, как никогда в жизни. И сутки после того, как они все же добрались до этого домика, укрытого в глубине леса, девушка только и делала, что спала, ела, потом снова спала. И просыпалась исключительно ради очередной трапезы.
Хотя, возможно, дело было и не в физической усталости, а в непрекращающейся нервотрёпке, которой её Тьма одарила. Так или иначе, а временная летаргия ведунью вполне устраивала. Тем более что Дан все время находился рядом. И если лекарка его не видела, то чувствовала постоянно.