Самый лучший комсомолец. Том 3
Шрифт:
Взрослые посмотрели на меня.
– Нужно было нести взрывчатку Филиппу Валентиновичу, – наставил я ребят на путь истинный. – И не только ее – все опасное и подозрительное ему нести надо. Всегда. Без исключений. Договорились?
Ребята согласно закивали.
– Мы сейчас с вашими родителями поговорим, а вы тихонько в коридоре посидите, хорошо?
Еще порция кивков.
В кабинете участкового провел разъяснительную работу на тему «что делать, если в деревне завелся террорист?». Народ сильно проникся, и мама Коли привела его к нам на допрос.
–
– Покажу! – сразу вызвался он.
Кое-как отделавшись от любопытных дам и еще более любопытных детей, прихватив с собой Альбину Афанасьевну с сыном, участкового и дядю Германа, на «Таблетке» отправились по указаниям гордого ролью штурмана Коли.
Миновав готовое и сданное здание общежития, две строящиеся пятиэтажки и почти готовый детский садик (с бассейном, здоровенной детской площадкой, планируемым живым уголком и собственным сквериком с бюстом Ленина) и въехали в еще не успевший покрыться зеленью лесок.
– Дальше пешком придется, – расстроил нас Колька, указав за деревья.
Не проехать.
Спешились – все предусмотрительно в резиновых сапогах, так что грязюка нам не помеха. Прочапав две сотни метров, уперлись в старую ель со здоровенной старой трещиной у корней.
– В ней и нашли! – ткнул пальцем провожатый.
– А если бы там кто-то жил? – отвесила ему мама наградной подзатыльник. – Без пальцев бы остался!
– Да кто тут жить захочет? – возмутился пионер-герой.
Участковый наклонился к трещине, посветил туда динамо-фонариком и прокомментировал:
– Считай – дупло, – выпрямился и добавил, убирая фонарь в портфель. – Пусто.
– Следов не найти, – подключился дядя Герман.
Значит и вправду не найти.
– Список имеющих доступ к химикатам и обладающих достаточными для изготовления кустарной взрывчатки навыками у нас есть, – предложил альтернативу Филипп Валентинович.
– Триста два человека, – уточнила Виталина.
– А я и не знал, что такой есть, – признался я.
Отвезли домой Альбину Афанасьевну с Колей – крюк получился изрядный, но приказы «в центр» уже были отданы по ближайшему телефону. В ДК получили список, посоветовались и для начала сузили его до полусотни подозреваемых. Потом дядя Герман укоризненно покачал головой и вычеркнул оттуда четверых ветеранов-диверсантов.
Проконсультировавшись с папой Толей (надо же председателя хоть немного в курсе держать!), убрали еще восемнадцать – они в командировке в «Сокольниках», строят там пятиэтажку по совхозному проекту, и на момент пропажи удобрений уже были там.
Пробежавшись по остальным бюрократическим кабинетам ДК, подтвердили алиби еще девятерым.
– Вот теперь можно и поработать! – счел я первую стадию расследования законченной.
Распределенные по подозреваемым сотрудники (включая Виталину – вызвалась) отправились проводить беседы и – в случае необходимости – обыски, и я проводил их до крылечка ДК, оставшись ждать дорогую гостью – узнала, что подружки переехали сюда и тоже
Увидев скучающего меня в окно, из ДК вышел Борис Николаевич – наш пятидесятишестилетний электрик, закрепленный за «административным кластером». Поздоровались, он достал пачку «Беломора», из нее – папиросу, прикурил от спичек, поозирался и не без смущения спросил:
– А это правда, что японец в типографии – самурай?
– Правда, – не стал я его разочаровывать. – Свободный ронин.
– Ишь ты как! – уважительно поцокал языком Борис Николаевич. – А кто такой «ронин»?
– Типа японского пролетария, – не стал я вдаваться в подробности.
– Мужики говорят – ишачит дай боже, – похвалил иностранного специалиста электрик.
– Это хорошо, – улыбнулся я.
– А вот Семеныч два метра кабеля отрезал, – перешел он к восстановлению социалистической справедливости. – Думал я не замечу, – ехидно прищурился.
– Семеныч – это Юнусов Тимур Семенович? – уточнил я.
– С коровника, – кивнул Борис Николаевич, бросил бычок в урну и спросил. – Кого ждешь-то?
– Олю жду, – честно признался я.
– А, звездочка наша! – улыбнулся он в усы, попросил. – Ну, передавай от меня привет, – и пошел в ДК.
– Обязательно, Борис Николаевич, – пообещал я ему вслед.
Из-за поворота выехала «Волга», остановилась у крылечка, и я вежливо открыл заднюю дверь. Выпрыгнувшая Оля быстро чмокнула меня в щеку, полыхнула собственными и спросила оставшуюся в салоне маму:
– Можно мне Сережка ДК покажет, а потом домой приведет?
Мое мнение очевидно не учитывается.
– Не позже девяти! – выкатила лимит Диана Викторовна.
Штатный телохранитель и водитель в одном лице всмотрелся в расположенное слева от входа в окно – там у нас дежурный сидит – получил сигнал «безопасно» и увез маму певицы заселяться в «двушечку» сразу над нами – ту самую, куда шуточно нацеливался въехать Хрущев.
– А куда участковый поехал? – поинтересовалась Оля по пути, цапнув меня за руку.
– У нас тут запутанное и драматичное дело, – ответил я.
– Расскажи! – широко распахнув глазки от любопытства, попросила она.
Рассказал.
– Ничего себе! – ахнула она. – А я думала в деревне всегда все спокойно.
– Ничего себе «спокойно»! – сымитировал я возмущение. – Смотри… – и коротко пересказал свои здешние приключения.
– Вот это да! – восхитилась она. – А можно мне помочь, когда что-нибудь еще случится?
– Можно, – пожал я плечами.
– А у меня отпуск – я у Екатерины Алексеевны выпросила, аж до мая! – похвасталась Оля. – Только в телевизор надо будет съездить, концерты записать. А ты почему на концерты не ходишь?
– Никуда не хожу, – пожал я плечами. – Тоже типа отпуск. Лень мне, – доверительно поведал чистую правду.
Если мероприятие не обязательное, значит – не обязательное.
– Лениться – это плохо, – не одобрила она.
Почему-то сразу захотелось оправдываться.