Самый лучший комсомолец. Том четвертый
Шрифт:
— Пленку из Будокана вам выдали, Вадим Самуилович? — спросил я репортера.
— Выдали, — подтвердил он.
— Давайте подводку и синхрон тогда сначала запишем, — предложил я.
Расселись, оператор включил камеру, поздоровались.
— Как тебе командировка, Сергей? — спросил он.
— Командировка прошла почти по плану, привез из Японии много фото- и киноматериалов. После документального фильма о Корее я получил много одобрительных писем — уважаемым телезрителем понравилось — так что после небольшого отдыха — я в «Орленке» сейчас, неделю каникул выпросил — соберем с товарищами документальный фильм о Японии такого же формата. Кусочек предлагаю показать прямо сейчас — в соответствии с традициями, с моментом
— Очень грустная традиция, — заметил Вадим Самуилович.
— Так это же неудачные покушения, — развел я руками. — Поэтому к ним можно относиться с известной долей иронии. Но кадры неприятные, поэтому давайте попросим уважаемых телезрителей убрать от экранов чувствительных к виду крови товарищей и детей.
— Просим, — поддержал меня репортер.
— Стоп, — попросил я. — Давайте синхрон.
Усевшись к подключенному к рекордеру микрофону, прогнал в голове запись:
— Пел песню, увлекся, глаза закрыл. Открываю и вижу — за пазуху лезет, сволочь такая. Явно же не цветы там прячут. Страшно не было — мое КГБ меня бережет! Вот и подтверждение — снайпер из Девятого отдела, имени, извините, назвать не могу потому что секретно — отработал штатно, «покусителя» удалось взять живым, допросить и вскрыть целую нацистскую ячейку, принадлежащему к так называемому «Обществу черного дракона». Они расстроились, что я приехал сбивать Японию с верного пути — это когда оккупированная американскими войсками колонию. Дебилы, извините за выражение, полные — утрата суверенитета всегда приводит к ухудшению уровня жизни населения. Ну да ладно, смотрим дальше — вот пришедшие на концерт хорошие японские граждане поняли, что мероприятие выходит из-под контроля, а я — что нужно что-то делать. Паника в закрытом помещении, где собралось четырнадцать тысяч человек — это кошмар, товарищи, и кого-нибудь бы обязательно задавили. Не хуже Ходынки бы получилось, так что я воззвал к святому для каждого японского гражданина — к фигуре Его императорского величества Хирохито. Нам эти чувства чужды, и понять мы их не сможем, но японцы своего Императора любят, и не нам их судить — в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Вот здесь я ору в микрофон: «Тишина! На нас смотрит его величество!». Как видите — помогло, и эта пауза позволила товарищам из «девятки» увести преступника на допрос. Далее я попросил уважаемого японского Императора довести дело до конца, и он позволил мне спеть песню заново — уже удачно. Как следствие паники не случилось, а японцы увидели силу коммунистического характера — нас какими-то нацистами не запугать! Сами японцы здесь не при чем, и я их не виню — в любой стране может найтись вооруженный идиот, и судить по нему обо всем народе — не стоит. Все японцы, с которыми мне довелось пообщаться — воспитанные, интеллигентные люди.
Сменили пленку, снова уселись как надо, включили камеру, и я ответил на оставшиеся вопросы — стандартная фигня о достопримечательностях и творческих планах.
— Петр Степанович, много пленки осталось? — по завершении съемок спросил я.
— Минут на тридцать, — прикинул он.
— Я сейчас в Москву позвоню, попрошу снять короткое музыкальное видео с местными ребятами для песни про «Орленок». Подсобите?
— Если согласуют, — не подкачал он, и мы пошли звонить.
Нам, очевидно, согласовали, поэтому мы вернулись в корпус и попросили Инну Антоновну собрать ребят, предварительно переодев и причесав. Степень ликования узнавших о том, как пройдет вечер ребят передать невозможно — теплая, греющая душу и заряжающая позитивом на много месяцев вперед волна радости. По телевизору покажут, и не раз, а регулярно — это же просто офигеть! Более того, сама песня станет неофициальным гимном «Орленка», и слушать ее будут много лет вперед. Быстро организовали запрошенный реквизит в виде барабанов
Быстро договорившись с пионервожатым заслали на вышку оператора и пару ребят — нашего и «дозорного». Поснимали панораму, поснимали старательно высматривающих на ней при помощи биноклей несуществующих врагов ребят. Нормально. С тройкой других «дозорных» — выбирал пионервожатый, так что ко мне никаких претензий — и своими отправились дальше, к горам.
— Ребята, очень прошу вас внимательно смотреть под ноги и не падать, — провел я по пути краткий курс техники безопасности. — Потому что если кто-то сломает ногу, кино придется отменить.
Такого никому было не надо, поэтому деточки пообещали быть аккуратными и присматривать друг за другом. Поднявшись по горной дороге, высадились из автобуса, и я расставил ребят вдоль обрыва. Страшно, если честно — камешек соскользнет и все, получай детский труп на совести, ничего никогда не забывающий Сережа. К счастью все обошлось, и мы поснимали стучащих в пионерские барабаны, торжественно глядящих перед собой «орлят», включая и корейцев — они же тоже «орлята», а длина шеренги может быть любой — можно и дружбы народов вставить. Негритёнок, казах и грузин тоже есть — уже вижу как баба Катя плачет от умиления, она вообще после смерти мужа стала прямо сентиментальной. Еще пяток минут оператор поснимал панораму. Годится!
Погрузившись в автобус, отправились к реке, отыскали максимально ровный и лишенный камней кусок пляжа.
— А теперь будет травмоопасная сцена, — объявил я. — Максим, Витя, Аня, Света, Маша, Дохён, Бонгани, Альмира — идите сюда, — вызвал не участвовавших в «сценке на горе» ребят и девчат. — Сцена первая — Света толкает Максима, Максим падает. Только аккуратно и понарошку, договорились?
Ребята изобразили.
— Не очень, — поморщился я. — Слишком сильно толкнула и слишком «понарошку» упал. И не забываем улыбаться, у нас тут веселье. Еще раз!
В этот раз получилось. Оператор отошел подальше.
— Теперь общая сцена — очень аккуратно изображаем драку барабанами и толкаемся. Падать не надо, барабаны портить тоже не надо — они нам еще будут нужны.
Здесь понадобилось три дубля — чтобы с разных ракурсов.
— Бонгани, ты у нас пловец, правильно?
— Я пловьец, — покивал не очень-то умеющий говорить по-русски негритенок.
Мысленно перекрестившись, взял барабан и отвел его туда, где берег покруче и перешел на его родной язык тсонга:
— Я на тебя очень надеюсь — барабанов у нас мало, поэтому снять нужно сразу. Смотри — я сейчас скачу барабан в реку, твоя задача — по моей команде прыгнуть следом за ним, доплыть и спасти. Сможешь?
— Я смогу! — подтвердил он.
О безопасности позаботится дядя Коля, который разделся и встал за кадром ниже по течению. Еще ниже — репортер «времени», вооружившийся длинной веткой.
Поставили камеру как надо, я проинструктировал оператора что и в каком порядке нужно снять. Сначала вернулись на ровную местность, и я попросил самого младшего в отряде — Пашку — во время суеты «потерять» барабан так, чтобы тот покатился.
Мальчик справился и сделал вид, что гонится за инструментом, но был пойман Аней — нельзя, опасно!
Подобрав инструмент, вернулись на кручу, я скомандовал «мотор» и катнул барабан, который проводил взглядом снятый крупным планом Бонгани.
— Пошел!
Негритенок прыгнул в реку — оператор с корточек поднялся на ноги, снимая «подвиг» — мощными гребками добрался до инструмента и вернулся с ним на берег.
— Стоп!
Помогли чернокожему товарищу взобраться и сняли как он с улыбкой возвращает потерю Пашке. Далее помогли оператору спуститься вниз, и стоящие на краю обрыва дети изобразили моральную поддержку отважного пловца.